‹‹   Головна    

[Н. КОСТОМАРОВЪ]

УКРАЙНА. (Письмо къ издателю Колокола)

[Колоколъ. Прибавочные листы къ Полярной ЗвЂздЂ. — Лист 61. — 15 января 1860 г.]

Милостивый государь,

Въ 34 листЂ Колокола вы проявили относительно Украйны такой взглядъ, который мыслящая часть южнорусскаго народа издавна хранитъ какъ драгоцЂнную святыню сердца. Примите же отъ насъ сердечную благодарность. Къ числу многихъ истинъ, которыя вы первый высказали печатно на русскомъ языкЂ, принадлежитъ и то, что вы сказали о нашемъ отечествЂ. Позвольте же во всеуслышаніе передать вамъ наши задушевныя убЂжденія.

Большинство великорусской и польской публики привыкло не считать насъ отдЂльнымъ народомъ, не признавать въ насъ элементовъ для самобытной жизни, выработанныхъ прошедшимъ, сомнЂваться въ существованіи у насъ своенароднаго языка и въ возможности его литературнаго развитія и вообще ставить наши особенности въ рядъ провинціальныхъ оттЂнковъ — то русской, то польской національностей. Этотъ ошибочный взглядъ возникъ отъ того, что, къ чести нашей, южнорусской, общественной церкви, отъ ней отщеплялось все, носившее на себЂ отпечатокъ барства и привиллегіи, да и сама эта церковь предавала его анаθемЂ. Дворянъ-малороссіянъ нЂтъ, за исключеніемъ немногихъ, которые въ послЂднее время, вмЂстЂ съ сознаніемъ о несостоятельности дворянской институціи, обращаются къ чистому народному источнику; и прежде не было у насъ дворянъ: они были чужіе, хотя и происходили изъ нашей крови; прежде они становились поляками, теперь — великоросіянами. Народность малороссійская, какъ ее привыкли называть съ легкой руки дьяковъ АлексЂя Михайловича, всегда оставалась достояніемъ угнетеннаго сословія, потомъ и кровію утучнявшаго и Вишневецкихъ и Разумовскихъ. Можно-ли признавать народомъ мужичье? Можно-ли давать ему права самобытнаго существованія?

Такъ думали и думаютъ многіе изстари. Намъ случалось слышать отъ либеральныхъ Поляковъ, что о принадлежности Волыни и Подоли — ПольшЂ не можетъ возникать и сомнЂнія, потому что весь образованный классъ народонаселенія этихъ краевъ — Поляки, и тянутъ къ ПольшЂ душой и тЂломъ; что же касается до сплошной массы чернаго народа, то его не слЂдуетъ о томъ и спрашивать, потому что онъ не можетъ отвЂчать, будучи невЂжественъ въ государственныхъ вопросахъ. Либералы-великороссы, или наслушавшись польскихъ доказательствъ и привыкши считать націями только такіе народы, у которыхъ были государи, дворы и дипломаты, великодушно жертвуютъ Полякамъ эти края, или же, подъ вліяніемъ патріотизма, развитаго Устряловымъ, почитаютъ ихъ непререкаемою собственностью Россіи, и такимъ образомъ вопросъ о принадлежности земель, населенныхъ нашимъ народомъ, составляетъ спорный пунктъ между свободолюбящими обоихъ славянскихъ племенъ. А ларчикъ открывается просто: спорныя земли не принадлежатъ ни тЂмъ, ни другимъ — онЂ принадлежатъ тому народу, который издревле ихъ населилъ, населяетъ и обработываетъ.

Украйна, или южная Русь, имЂетъ свою многознаменательную и поучительную исторію. Не станемъ углубляться въ сумерки удЂльнаго періода, когда южная Русь соединенная съ сЂверною посредствомъ федеративной связи княжескаго рода, скоро послЂ освобожденія отъ Татаръ, при посредст†литовскаго князя Гедимина (1320 г.), воротилась къ своему отдЂльному бытію: этотъ періодъ могъ бы сдЂлаться дла насъ занимательнымъ предметомъ изученія; ксожалЂнію, мы въ него можемъ смотрЂть только сквозь монастырскія очки лЂтописцевъ. Со времени казачества наступаетъ новая жизнь для нашего края. Казачество, котораго славянское значеніе вами прекрасно сознано, было разсадникомъ свободы и противодЂйствіемъ двоякому деспотизму: съ одной стороны — внЂшнему, полудикому, восточно-мусульманскому деспотизму, съ другой — внутреннему, аристократическому, тонкому, цивилизованному, развившемуся у Поляковъ подъ вліяніемъ старыхъ римскихъ и папскихъ понятій, до уродливости. Съ конца XVI вЂка идетъ рядъ возстаній противъ польскаго дворянства.

Такъ какъ РЂчъ-Посполитую безпокоили набЂги хищническихъ ордъ, то она не могла обойтись безъ вооруженной силы на турецко-татарскихъ границахъ, а потому нуждалась въ казакахъ и должна была предоставить имъ совмЂстныя, по понятіямъ вЂка, съ званіемъ воина, права свободнаго человЂка: но признавала казацкое достоинство только за ограниченнымъ /500/ числомъ записанныхъ въ реестръ, а остальной народъ удерживала въ порабощеніи у королевскихъ старостъ и владЂльцевъ. Народъ напротивъ, хотЂлъ весь пользоваться правами свободныхъ людей; всЂ хотЂли быть казаками, да и самые реестровые желали своимъ званіемъ подЂлиться со всЂми. Народъ не желалъ имЂть надъ собою господъ; народъ хотЂлъ самоуправленія, самосуда, равноправнаго отправленія общественныхъ повинностей и свободнаго избранія образа жизни для каждаго. По понятіямъ народа, въ УкрайнЂ предоставлялось жить всякому, и едва-ли въ XVII вЂкЂ гдЂ нибудь такъ уважались человЂческія права безотносительно къ вЂрЂ, породЂ, народности, убЂжденіямъ. Когда Поляки упрекали казаковъ за то, что у нихъ находили притонъ разнаго рода авантюристы, самозванцы, политическіе изгнанки, еретики, — они отвЂчали, что у нихъ отъ вЂка-вЂковъ такъ заведено, чтобъ каждому былъ вольный приходъ и отходъ; у нихъ не спрашивали откуда кто пришелъ и куда отправляется. Сами казаки, рыцари вЂры, неутомимые враги всего неправославнаго на войнЂ, у себя дома принимали съ радушіемъ — и католика, и аріанина, и мусульманина. И теперь у южнорусса гораздо меньше религіозности, чЂмъ у великорусса, хотя несравненно больше внутренняго благочестія.

Украинскій народъ, не смотря на внЂшнее сходство во многихъ чертахъ своего быта съ Поляками, представлялъ имъ по своимъ понятіямъ въ XVII вЂкЂ совершенную противуположность. Тогда какъ Поляки подъ наплывомъ идей, выработанныхъ благоговЂніемъ къ Римской республикЂ, и вообще подъ вліяніемъ западно-европейскимъ, толкуя о свободЂ, представляли ее себЂ не иначе какъ достояніемъ “ludzi szlachetnego stanu,” которые попирали пятами всю массу servorum, хлоповъ, людей подлаго сословія, — Украинцы напротивъ, ненавидЂли всякое превозношеніе и привиллегіи; домогаясь отъ Поляковъ правъ и вольности, они хотЂли и требовали ихъ не для горсти, а для всего своего народа. Вотъ отчего Поляки охотно предоставляли права свободнаго человЂка шести-семи тысячамъ казаковъ, а эти шесть-семь тысячь вмЂсто того, чтобъ быть довольными своимъ исключительнымъ положеніемъ, принимали въ свои ряды втрое болЂе и подымали оружіе не за себя, а за тЂхъ, кому не давались права, какими они сами пользовались. Это единство въ стремленіяхъ народа и составляло его силу, что очень хорошо сознавалъ самъ народъ, выражаясь такъ въ своей исторической думЂ:

“Тымъ-то й сталась славна страшенная козацькая сила,

“Що у васъ, панове-молодьці, була воля й дума едина.”

Правда, ядъ польскаго аристократизма успЂлъ пройти и въ казацкое званіе и породилъ въ немъ много недоляшковъ, которые, по выраженію другой пЂсни

“Для паньства великого,

“Для лакомства (жадности) несчастного,”

измЂняли своенароднымъ убЂжденіямъ, но этотъ ядъ не силенъ былъ заразить всю массу казачества: въ эпоху Хмельницкаго реестровые казаки, на которыхъ паны надЂялись до того, что посылали ихъ сражаться противъ единоземцевъ, перебили своихъ старшинъ-недоляшковъ и пристали къ Богдану, шедшему тогда еще подъ знаменемъ всенародной свободы.

КсожалЂнію, люди, руководившіе народными движеніями и стоявшіе выше массы по образованію, вмЂстЂ съ этимъ образованіемъ принимали и тЂ важные предразсудки, которые были такъ противны Украинцамъ. Свобода, представляемая массой, не ясно, но въ обширномъ смыслЂ, въ ихъ головахъ подъ вліяніемъ тогдашняго образованія, укладывалась въ польскія формы правъ привиллегированнаго сословія, хотя и въ видЂ смягченномъ своенародными понятіями. Самъ Богданъ Хмельницкій, побЂдившій короля Яна Казиміра подъ Зборовомъ, съ помощію цЂлаго народа, заключилъ однакожъ договоръ, по которому только 40 тысячь человЂкъ получали казацкія права, а остальной народъ возвращался снова въ подданство. Къ чести и къ несчастію нашего народа, онъ воспротивился этому энергически; черезъ годъ Хмельницкій долженъ былъ откровенно потребовать у Поляковъ совершеннаго уничтоженія крЂпостнаго права; разумЂется, слЂдствіемъ такого страннаго, по тогдашнимъ польскимъ понятіямъ, требованія была война, и эта война кончилась уже несчастно для казаковъ. Съ тЂхъ поръ счастіе то помогало, то измЂняло Хмельницкому, пока онъ наконецъ не отдался въ покровительство московскому царю на основаніяхъ Переяславскаго договора (1654 г.).

Блестящіе успЂхи казаковъ и московитянъ, заставили Поляковъ предложить, въ случаЂ смерти тогдашняго короля, корону АлексЂю Михайловичу. Прельщенный этою сдЂлкою, московскій дворъ позволилъ себЂ, относительно Украйны; первую вопіющую несправедливость: вмЂсто того, чтобъ оградить страну, которая добровольно къ нему обратилась подъ условіемъ защиты отъ враговъ, царь глухо высказалъ намЂреніе отдать ее ПольшЂ, по пріобрЂтеніи короны... Хмельницкій умеръ отъ тоски.

Тогда, чтобъ доставить своей родинЂ надлежащее мЂсто въ предстоявшемъ государственномъ переворотЂ, Украинцы заключили въ 1658 — 1659 г. Гадячскій договоръ, по которому Украйна, подъ именемъ Великаго Княжества Русскаго, какъ независимая республика, сохраняя отдЂльность и самобытность внутренняго управленія, судопроизводства, религіознаго, гражданскаго, финансоваго и военнаго устройства, — соединялась съ Польшею въ одну федеративную РЂчь-Посполитую; такимъ образомъ возникалъ союзъ славянскихъ государствъ: Польши, Великаго княжества Литовско-Русскаго, Великаго княжества Русскаго и — если совершится соединеніе съ Московіею — то и Московскаго царства. То была первая попытка славянскаго союза, о которомъ мы, какъ и вы, думаемъ теперь. Нельзя не обратить при этомъ вниманія, что составителя Гадячскаго договора имЂли въ виду просвЂщеніе народа и свободное слово: Положено было завести въ УкрайнЂ два университета, школы и типографіи, и предоставлялось вольное книгопечатаніе даже и по предметамъ, касавшимся вЂры.

Но самый важный, жизненный вопросъ былъ разрЂшенъ этимъ договоромъ неудовлетворительно. Какъ бы желая согласить старые предразсудки о необходимости привиллегированнаго сословія — съ народнымъ требованіемъ равноправности, составители думали достигнуть этого легкимъ доступомъ къ дворянскому достоинству.

По договору, Русскій Гетманъ имЂлъ право представлять къ нобилитаціи, каждый сеймъ по сту человЂкъ казаковъ изъ каждаго полка. Правда, это вело къ тому, что цЂлый народъ могъ такимъ образомъ одворяниться; но масса народа не могла сознать и принять такой тонкой мЂры: масса не терпЂла инстинктивно вообще дворянское достоинство. Договоръ этотъ /501/ опережавшій въ послЂднемъ отношеніи польскую конституцію 3 Мая 1791 года, былъ нарушенъ тотчасъ же и Поляками и Русскими. Поляки находясь въ стЂсненныхъ обстоятельствахъ — приняли его, но призывая — по формЂ сеймовой присяги — на свое отечество гнЂвъ божій въ случаЂ его нарушенія, въ то же время подъ вліяніемъ іезуитской логики, многіе изъ нихъ высказывали явно надежду обманутъ казаковъ, духовенство соблазнялось тЂмъ, что съ нимъ должны засЂдать православные духовные сановники; дворянство оскорблялось раздачею своего званія тЂмъ, кого оно привыкло называть хлопами. Съ другой стороны, народъ, лишь только узналъ объ этомъ, понялъ дЂло такъ, что хотятъ образовать въ УкрайнЂ шляхту, которая въ его воображеніи представлилась въ ненавистномъ польскомъ образЂ. Составителя договора, въ числЂ которыхъ отличался Немиричъ, русскій панъ, убЂжавшій къ казакамъ изъ Польши по причинЂ религіозныхъ своихъ убЂжденій, были перебиты. Справедливо замЂтилъ на сеймЂ одинъ полякъ: “Когда давать дворянство, то давайте его цЂлому народу русскому, который дорожитъ своимъ равенствомъ; но кто захочетъ бросать драгоцЂнную святыню предковъ на приманку грубой черни? И кому вы даете дворянство? ТЂмъ, которые смЂются надъ нашими грамотами и гербами!?”... Долго и упорно народъ боролся за внЂшнюю независимость и внутреннюю равноправность. Но Польша и Московія видя, что ни той, ни другой отдЂльно не справиться съ упрямымъ народомъ, рЂшились разорвать Украйну на д†половины; лЂвый берегъ ДнЂпра остался за Московіею, а правый исключая Кіева, Триполя, Стаетъ и Василькова, за Польшею. Это сатанинское дЂло раздЂленія народа совершено первый разъ по Андрусовскому договору въ 1668 г., а потомъ утверждено черезъ восемнадцать лЂтъ Московскимъ миромъ. Украинцы все это время отчаянно боролись за свою независимость и принужденные сражаться разомъ противъ Москалей и Поляковъ, въ то же время не переставало простирать братскую руку къ тЂмъ и другимъ, пытаясь какъ нибудь сохранить цЂлость своего отечества. Все было напрасно. Не помогла и отчаянная выходка Дорошенка, призвавшаго на помощь Турцію. Жители Подоли и Кіевщины, не желая служить польскимъ панамъ, почти всЂ вышли изъ своего края и поселились въ степяхъ, занимаемыхъ теперь Харьковскою, частію Воронежскою и Курскою губерніями; другіе пристали къ Донскимъ казакамъ. БЂдные, не знали, что лЂтъ черезъ сто потомки ихъ и здЂсь не уйдутъ отъ панской неволи! Плодосныя поля прежняго ихъ отечества обезлюдЂлись мало по малу, ихъ захватили Поляки и народъ размножившійся въ теченіи XVIII столЂтія, опять попалъ въ такія же отношенія какъ въ XVII. Вспомнилось былое: вспыхнула Коліивщина, послЂдняя судорожная попытка возвратить себЂ свободу, попытка уже разодранной Украйны. Напрасно! Скоро и Украйна, и ненавистная для нея Польша, съ ея панами и шляхтою, попали подъ власть всероссійскихъ государей.

ЛЂво-бережная Украйна, сохраняя казацкое устройство, издыхала въ московскихъ цЂпяхъ. Чадолюбивая мать отечества, Екатерина II, уничтожила казацкіе порядки, и чтобъ успокоить и привязать къ себЂ чиновниковъ, уже и прежде значительно деморализованныхъ московскимъ вліяніемъ — ввела въ Малороссію крЂпостное право и поработила вольный народъ, съ такимъ упорствомъ освободившійся нЂкогда отъ этого права въ его польской одеждЂ. Въ 1782 г. она изволила закрЂпить народъ и въ слободской УкрайнЂ, потомковъ тЂхъ, которые какъ выше сказано, бЂжали туда изъ Подоли и Кіевщины отъ крЂпостнаго права польскаго.

Съ тЂхъ поръ Украйна молчала. Ея народность предана была презрЂнію. Имя хохолъ, которое Москали давали казакамъ отъ ихъ оселедцевъ, сдЂлалось синонимомъ дурака. Поэтическій языкъ Украйны сталъ предметомъ пренебреженія и насмЂшекъ. НерЂдко сами малороссіяне краснЂли, когда выговоръ ихъ обличалъ южное происхожденіе. Украинская исторія была или заброшена, или представлялась въ искаженномъ видЂ, сообразно благимъ цЂлямъ и видамъ правительства.

Пробужденіе славянскихъ народностей быстро отразилось въ УкрайнЂ и подняло изъ летаргическаго сна народную мысль и чувство. Явилось стремленіе возродить умирающую подъ кнутомъ московскимъ и штыкомъ санктпетербургскимъ народность и возсоздать самобытную литературу.

Но идея панславизма принялась въ УкрайнЂ совсЂмъ не такъ, какъ въ МосквЂ, гдЂ она проявлялась или въ стремленіи уразумЂть смыслъ тропарей и букварей, или въ риторическихъ похвалахъ старомосковской Руси, подъ которыя боязливо подкладывалась всероссійскому престолу надежда простреть когда нибудь царственную десницу на славянскіе народы и уготовать имъ вожделЂнную судьбу Украйны и Польши. Въ УкрайнЂ эта идея тотчасъ облеклась въ свЂтлую форму федеративнаго союза Славянъ, гдЂ бы каждая народность сохраняла свои особенности при всеобщей личной и общественной свободЂ; вмЂстЂ съ тЂмъ возникло убЂжденіе, что только этимъ, и единственно этимъ путемъ Украйна можетъ подняться изъ упадка и сохранить свой собственный, столь несправедливо и безжалостно попранный образъ. Молодые люди Харьковскаго и Кіевскаго университетовъ быстро стали проникаться этими идеями. Могло-ли это ускользнуть отъ бдительныхъ преслЂдователей всякихъ идей при императорЂ НиколаЂ?

Въ 1847 г. въ Кіе†по доносу студента, жандармскаго сына, Петрова, взято было подъ арестъ нЂсколько лицъ принадлежавшихъ къ кругу малороссійскихъ писателей и въ числЂ ихъ народный поэтъ Тарасъ Шевченко, котораго превосходныя стихотворенія знаютъ наизусть не только почти всЂ читающіе Малоруссы, но и многіе Великороссіяне и Славяне. ВсЂхъ захваченныхъ притащили въ III отдЂленіе, гдЂ и засадили. Изъ ихъ бумагъ и писемъ оказывалось, что всЂ они проникнуты идею соединенія Славянъ и любовію ко всЂмъ славянскимъ народонаселеніямъ вообще и украинской въ особенности, омерзеніемъ къ крЂпостному праву, и къ религіознымъ и національнымъ ненавистямъ, и соболЂзнованіемъ о невЂжест†народа. ВмЂстЂ съ этимъ нЂкоторые письменно выражали мысль, что было бы очень полезно, еслибъ существовало ученое общество съ цЂлію сближать умственную дЂятельность славянскихъ народовъ и распространять въ народЂ просвЂщеніе. Что съ мыслью объ этомъ общест†не соединялось намЂреніе основать такъ называемое тайное общество, доказываетъ ясно то, что въ бумагахъ обвиняемыхъ лицъ найдено было порицаніе правила: “цЂль оправдываетъ средства.” Какъ при этихъ данныхъ возможно было обвинить въ политическомъ преступленіи, когда общество существовало въ предположеніи, а не на дЂлЂ, и мысль о федеративномъ союзЂ Славянъ представлялась только какъ идеалъ въ отдаленномъ будущемъ? Можно-ли было за это обвинить и карать, да еще какъ, и какъ долго?! Но что невозможно для простыхъ людей, /502/ для Дуббельта было возможно. Онъ тотчасъ увидЂлъ, что тутъ есть готовый матеріалъ для того, чтобъ представить дЂло такъ, будто бы открыто существующее тайное политическое общество и окрестилъ сочиненное имъ общество именемъ Украйно-Славянскаго!... Николай Павловичъ человЂкъ формы, давалъ больше значенія противнымъ ему идеямъ, когда онЂ были облечены въ формальность, поэтому уничтожить общество, въ его глазахъ представлялось великой заслугой; слЂдовательно Дуббельтъ могъ надЂяться высочайшей награды и благоволенія.

Подъ нравственною пыткою заключенія въ крЂпости, принудили обвиняемыхъ наклепать на себя, что дЂйствительно было общество; съ своей стороны III отдЂленіе дозволило имъ представить вымышленное общество въ елико-возможно извинительномъ свЂтЂ. Такимъ образомъ они написали, что ихъ общество касалось только западныхъ Славянъ, а не почіющихъ подъ кроткою десницею всероссійскаго монарха, который одинъ можетъ освободить ихъ изъ узъ нЂмецкихъ и турецкихъ. Какъ ни нелЂпъ былъ вымыселъ, какъ ни противурЂчилъ всему что находилось въ бумагахъ арестованныхъ лицъ, однако дЂло слажено. СвЂже-упеченые государственные преступиики хотя и получили наказаніе, но растворенное отеческимъ милосердіемъ. НЂкоторыхъ, главнЂйшихъ, засадили въ крЂпость кого на годъ, кого на три года, а потомъ послали на службу въ великороссійскія губерніи; но и тЂхъ и другихъ отдали подъ строжайшій надзоръ полиціи.

Поэта Шевченка послали рядовымъ въ Оренбургъ, а потомъ въ Новопетровское укрЂпленіе; Николай I строжайше приказалъ, чтобъ ему не позволяли ни писать, ни рисовать, (онъ былъ и живописецъ). Шевченко пробылъ болЂе десяти лЂтъ въ такой нравственной пыткЂ, въ ужасной странЂ на восточномъ берегу Каспійскаго моря, на солончакахъ, гдЂ даже трава не ростетъ, постоянно подъ надзоромъ ефрейторовъ, наблюдавшихъ, чтобъ онъ чего нибудь не написалъ или не нарисовалъ. Какъ обращались съ другими, можно судить изъ слЂдующаго: Однаго изъ политическихъ преступниковъ, бывшаго кіевскаго профессора Костомарова, сослали въ Саратовъ. Тамъ случилось необыкновенное убійство: нашли двухъ мальчиковъ замученыхъ и брошеныхъ на ледъ Волги. ПодозрЂніе падало на Евреевъ. ПріЂхавшій изъ Петербурга слЂдователь потребовалъ, черезъ губернатора, къ себЂ Костомарова и поручилъ ему написать записку о томъ: представляетъ ли исторія данныя для того, чтобъ допускать возможность существованія между евреями какой нибудь кровожадной секты? Костомаровъ занявшись нЂсколько мЂсяцевъ этимъ предметомъ, представилъ слЂдователю записку, гдЂ по своему убЂжденію высказалъ, что существованіе такой секты возможно. Между тЂмъ губернатору Кожевникову, хотЂлось, чтобъ было напротивъ. Онъ призвалъ Костомарова и не смотря на то, что самъ поручилъ ему исполнить требованіе слЂдователя, грозилъ засадить его въ острогъ, пользуясь своимъ правомъ надъ сосланнымъ политическимъ преступникомъ и придираясь къ тому, что Костомаровъ въ своей запискЂ находилъ кровавую сторону въ самыхъ библейскихъ сказаніяхъ и пользовался при составленіи этой записки запрещенными книгами. А этотъ губернаторъ, какъ говорятъ, былъ либералъ! Когда, скоро послЂ того, вмЂсто его прислали не либерала, но воплощенную ничтожность, а слЂдователя, благодаря запискЂ Костомарова, (представленной въ министерство и выданной слЂдователемъ за свою), назначили въ Саратовъ вице-губернаторомъ, новоприбывшіи съ свЂжими губернскими властями полицмейстеръ, въ назначенный день пожелалъ видЂть всЂхъ состоящихъ подъ надзоромъ полиціи въ СаратовЂ, призвалъ Костомарова вмЂстЂ съ польскимъ книгопродавцемъ Завадскимъ и нЂсколькими другими Поляками, поставилъ ихъ въ рядъ съ людьми дурнаго поведенія, отданными подъ надзоръ полиціи по дЂлу объ убійст†мальчиковъ, и началъ читать имъ отеческое нравоученіе, чтобъ они вели трезвую жизнь и не шатались по кабакамъ и зазорнымъ домамъ.

Этихъ чертъ достаточно, чтобъ показать, что значила при НиколаЂ отдача политическаго преступника подъ надзоръ полиціи. Но къ чести русскаго общества надобно сказать, что вездЂ, куда ни ссылалъ императоръ нашихъ земляковъ, ихъ опала служила дипломомъ на участіе, уваженіе и довЂріе; опальные съ своей стороны, честнымъ поведеніемъ на службЂ и въ частной жизни доказали, всЂ безъ исключенія, твердость своихъ нравственныхъ убЂжденій. Въ довершеніе безстыдства съ какимъ производился розыскъ о кіевскомъ дЂлЂ, надобно присовокупить, что Петровъ, въ награду за доносъ былъ оставленъ на службЂ въ III отдЂленіи съ деньгами и чиномъ XII класса, на который онъ, какъ студентъ II курса, не имЂлъ ни малЂйшаго права. Петровъ однакожъ измЂнилъ за деньги своимъ покровителямъ, продавъ какія-то бумаги III отдЂленія, за что также былъ куда-то сосланъ.

ПослЂ Кіевскаго дЂла запрещены были всЂ сочиненіе обвиненныхъ и ценсура и шпіонство начали ужасно свирЂпствовать противъ Малороссіи; не только малороссійскія книги подвергались недозволенію являться въ свЂтъ, преслЂдовали даже ученыя статьи о Малороссіи на великорускомъ языкЂ; самыя названія Украйна, Малороссія, Гетманщина, считались предосудительными.

Благотворное вліяніе весны (хотя непостоянной, съ частыми рецидивами зимнихъ морозовъ), царствованіе Александра II пробудило и Малороссію. На украинскомъ языкЂ появилось вдругъ нЂсколько прекрасныхъ сочиненій. Освобожденіе крестьянъ оживляетъ насъ надеждами за бЂдный угнетенный народъ нашъ, у котораго было отнято все, чего онъ домагался во всю свою жизнь съ такою настойчивостью и самопожертвованіемъ. Благодарилъ императора Александра II и просимъ только, чтобы народъ освободился не по одному имени, но чтобъ пользовался передъ закономъ одинакими правами съ дворянствомъ: иной свободы Украйна, упорная въ старыхъ своихъ убЂжденіяхъ, не понимает.

Мы желали бы сверхъ того, чтобъ правительство не только не препятствовало намъ, Украинцамъ, развивать свой языкъ, но оказало бы этому дЂлу содЂйствіе и сдЂлало теперь же распоряженіе, чтобъ въ школахъ, которыя — какъ оно само уже объявило — будутъ заведены для нашего народа, предметы преподавались на родномъ языкЂ, ему понятномъ, а не на оффиціально-великороссійскомъ, иначе народъ украинскій будетъ заучивать лишь слова, не развивая своихъ понятій. БолЂе мы не станемъ требовать и желать, собственно для себя, ничего, независимо отъ общихъ, совокупно со всей Россіей, желаній. Никто изъ насъ не думаетъ объ отторженіи Южной Руси отъ связи съ остальною Россіею. Напротивъ, мы бы желали, чтобъ всЂ другіе Славяне соединились съ нами въ /503/ одинъ союзъ, даже подъ скипетромъ русскаго государя, если этотъ государь сдЂлается государемъ свободныхъ народовъ, а не всепожирающей татарско-нЂмецкой московщины. Въ будущемъ славянскомъ союзЂ, въ него же вЂруемъ и его же чаемъ, наша Южная Русь должна составить отдЂльное, гражданское цЂлое на всемъ пространствЂ, гдЂ народъ говоритъ южнорусскимъ языкомъ, съ сохраненіемъ единства, основаннаго не на губительной, мертвящей централизаціи, а на ясномъ сознаніи равноправности и своихъ собственныхъ выгодъ. Чтобъ наши потомки увидЂли то, что едва ли какому нибудь Симеону изъ нашего поколЂнія суждено увидЂть, — надобно, чтобы Славяне очищались отъ своихъ старыхъ предразсудковъ!

Пусть же ни Великороссы, ни Поляки не называютъ своими земли, заселенныя нашимъ народомъ.

[Н. Костомаров.] Украйна. (Письмо к издателю «Колокола») // Колокол. Прибавочные листы к «Полярной Звезде». — Лист 61. — 15 января 1860 г.

‹‹   Головна