Попередня     Головна     Наступна

ГЛАВА 19

О собрании Хмельницким паки войска козацкого. О наступлении на него поляков и о сражении их и перемирии. О бытии поляков по договору паки в Малой России и о удалении чрез то Козаков от них. О нападении Хмельницкого за озлобление и непостоянство на поляков и о поражении и выгнании их из всей Малой России по осаде самого короля при городе Жванце, и примирении их. О вторичном послании в Москву о принятии в подданство Хмельницкого с войском и о пленении в Украйне людей и замысле ханском

Хмельницкий паки войско к себе собрал

Хотя Хмельницкий и побежден был, однако не лишился еще жизни и имел средство к избавлению себя от конечной погибели. Он, коль скоро уже был в Украйне своей, немедленно собрал паки то оставщее войско свое, и к тому числу набралось к нему вновь столько, что составилось у него оного число почти около 50 000 человек. К сему числу испросил еще он на помощь свою татар, коих к нему прибыло с Корогос-мурзою до 40 000.

О следовании поляков за козаками в Украйну и о смерти князя Еремея Вишневецкого

В исходе ж месяца августа пришли поляки под Паволочь, куда; шед, хотя великую нужду от ненастья и во всех недостатках претерпели, но более всего прискорбно и жалостно им было, что лишились они тут своего лучшего предводителя, которого наисчастливейшим вождем и воином считали — князя Вишневецкого. Он по многих сражениях с козаками лишился тут жизни, что сочли подчи-/201/ненные за несчастливое предзнаменование сего похода своего. Они тело его отправили до гробов отчичей его, сами же готовились далее в поход, а литовцы за Днепр.

Хмельницкий с войском ожидает на себя поляков. Литовское войско следует и делает нападение на заставы козацкие и побивает их. Литовцы Любич взяли. Войско литовское, переправясь чрез Днепр, в Киеве селение сжет и разоряет

Хмельницкий же в то время стоял с войском своим при Масловом Ставе и с таким великим числом, что во удивление многих приводило, откудова те люди к нему набирались. Он быстрым оком смотрел на движения гетманские и на идущего к Днепру с литовским войском князя Радзивила ⁸⁸, который пришел уже под Лоев, сделал в тамошнем краю, переходя чрез Днепр, на Козаков, находящихся на заставах и на отводных караулах, нападение, а полки, определенные для содержания оных по Днепру, Черниговский и Нежинский, будучи под речками, как нечаяли от поляк себе нападения, считая себя всегда безопасными, так как поляков победители, находились чрез то прохладны и были от того в оплошности. Но когда уже о следовании оного войска с отводных караулов им знать дано, что литовцы переправились и еще переправляются чрез Днепр и делают на караулы нападения, тут вдруг нестройным порядком и безопасно побежал с полком своим черниговским полковник Небаба и с прочими противу устроившегося уже войска того литовского, которое, в растройности его увидя, разбило и порубило много Козаков и старшин, Горкушу и Антонченка, а Небабу в полон взяло. Оставшие же, видя то, принуждены с полковником нежинским к Чернигову бежать и затвориться тамо. За оными последовал князь Радзивил и домогался взять их город, но по жестоком отпоре принужден был отступить и идти к Любичу, который отобрав и переправясь паки чрез Днепр, пошел к Киеву и, нашедь нижнее предместье оного, называемое Подол, впусте оставленный (ибо мещане, слыша о следовании к ним того неприятеля, выбрались из селения своего и поплыли судами на низ Днепра-реки с козаками к Переясловлю, к Черкасскому и иным городам, лежащим при оной реке; в городе ж остались только митрополит Киевский Сильвестр Косое в Софийском кафедральном монастыре своем с монахами да в Печерской лавре архимандрит Иосиф Тризна и прочие монастыри с братиею своею, терпя от литовцев оных немалые напасти и убийства), и прочее селение все выжгли, отколь послали семь хорунгов зараз в подъезд с вождем Анджулом. Оных, идущих назад с добычею, козаки, напавши, разбили и всю добычь их себе взяли. /202/

О соединении польского и литовского войск, об оном и о силе козацкой гетманы польские и Радзивил услышавши, тотчас соединили под Фастовым свои обозы и войско. Оттоль пошли под Трилесье и город оный, взявши, огнем и мечом повоевали, а оттудова намерены были идти к Белой Церкви.

Хмельницкий с войском приходит к Белой Церкви. Поляки ищут у Хмельницкого мира. Негодование козацкое на Хмельницкого и поляк за неугодные им мирные статьи польские. Польское войско подступает под Белую Церковь для воевания с козаками

Между сим временем Хмельницкий перешел под Ольшанку, а оттоль под Белую Церковь, где тотчас облег весь город и занял берега по обеим сторонам реки Рось. Гетманы польские и князь Радзивил, видя пришедшее козацкое войско великое, начали между собою советовать и опасаться, потому что, во-первых, к прибавлению сил своих от Польши уже удалились, да и зимнее время наступающее 1652 году уже близко приблизилось, а от суровых непогодей измогает их войско. Для того присоветовали склонять Хмельницкого к успокоению и послали сего ради к нему Маховского с предложением мирным. Хмельницкий, получа оное, велел прочесть себе при всех своих полководцах и на оное не отрекся к миру, для чего дозволял к себе быть в Белую Церковь польским комиссарам. Начальники ж польские, учиня договоренные пункты и при том дав довольное наставление, послали комиссарами воеводу браславского Киселя, воеводу ж смоленского Григория Глебовича, подстолия литовского Гонсевского, подсудка браславского Косаковского. Во время же проезда их сквозь обоз, или стан козацкий, принуждены тут были великое себе ругательство сносить от Козаков. И когда при всем собрании читаны были пункты о установлении мира, и дошло до статьи, чтоб гетман Хмельницкий отпустил татар от себя и войско б его не более 20 000 состояло, тут учинился великий ропот и шум от войска. Они приступили к Хмельницкому и кричали, говоря так: «Ты, гетман, хощешь только покой с поляками иметь и для того отступаешься от татар, а нас намеряешься полякам предать на мучение. Сие доколе еще сделается, положишь сам наперед голову и все с тобою! поляки». При чем тотчас обступили весь замок целым войском и вознамерились как всех польских комиссаров, так и самого Хмельницкого убить. Видя Хмельницкий такое восстание на себя от черни, тотчас вышел к ним сам и с ним Виговский и все полковники их, и едва их могли уговорить и успокоить в их смятении. Под сей /203/ самый случай сквозь бойницу башенную немного не убил Киселя стрелою татарин. О таком смятении и суровстве козацком комиссары уведомили своих гетманов, которые, между тем, стояли уже под Германовкою. Они тотчас вознамерились было всем войском своим идти выручать своих комиссаров, но прежде прихода их Хмельницкий отпустил оных и выпровожал их сам из города. Точию как скоро сквозь стан козачий проходить было стали, паки возволновались козаки и татары, ругали комиссаров и бросились на них, разграбили возы со всеми их пожитками, самих же их едва живы оставили. Услышавши гетманы о бесчестии оном, причиненном их комиссарам, подступили под Белую Церковь и стали своим станом, но на таком месте, где уже ни травы (за вытравлением татарами и козаками), ниже воды в близости и свободной не было, чего им без покупки, а паче без лишения людей своих, весьма доставать было неможно.

Хитрая посылка Хмельницкого до польских гетманов

Хмельницкий тотчас послал к гетманам польским двенадцать человек Козаков своих с тем, будто бы они без ведома его пошли требовать от них, чтоб зборовские статьи были подтверждены по-прежнему и ничем не нарушены, а паче всего, чтоб состояло козацкого войска 40 000, и что козаки дружбу разорвать с татарами не намерены.

Сражение поляков с козаками

Но гетманы польские, не приняв от них того предложения, отпустили Козаков с роптанием и без ответу, сами ж, вооружась всею силою коронною и литовскою, приступили к козацкому стану, напротив чего и козаки с татарами выступя, тотчас с ними сразились и производили битву так, что с обеих сторон великий урон людям учинился, в коем числе со стороны польской знатнейший убит Волович.

Хмельницкий полякам о мире предлагает. Козаки нападают на стан польский и побивают многих. Уставляется мир поляков и козаков

На другой день поутру послал Хмельницкий к полякам послом Рейтаровского, притворяясь, будто бы не ведал, по какой бы причине вчерашняя битва произошла, а для прекращения таковых ссор пред-/204/ставлял, не лучше ли установить между собою мир. Козаки ж и татары, между тем, окружили весь стан польский и сделали с ними битву и так жестоко, что, преодолев обои сии громады, коронное и литовское, побили у них людей много и, осадя их так, что они целые две недели принуждены терпеть великий недостаток в воде и для скота корма, от сего начали склоняться посредством киевского воеводы Адама Киселя к миру. Сей воевода во время сего примирения понес великий урон в людях и имуществе своем от татар. Гетманы польские, примирясь с Хмельницким, истребовали у него вновь, противу прежних мирных договоров, чтоб находиться войску оному польскому в Украйне, части одной в Браславле, около реки Бога, а другой — за Днепром, в полках Нежинском и Черниговском, литовскому ж — в Стародубщине. Хмельницкий никогда б сего не допустил, если б татары тогда ему к измене не сомнительны были, и для того, по самой нужде, под видом будто бы доброй дружбы, согласился по их требованию и вновь мирные договоры подписал, однако ж с тем, чтоб козакам повольно из занятых поляками мест выходить и переселяться было можно. В прочем оставлено на прежних Зборовских договорах. А чтоб быть для совершения сего самому гетману у польских оных магнатов, взял наперед в свой стан взамен или в залог из знатных их господ Собеского и Потоцкого и был у них с полковниками своими трактован и отпущен безвредно, что было при наступлении 1652 году.

Поляки в Любиче от осады освобождаются. Войска по местам располагаются

В сей самый случай Любич находился с поляками в осаде от Козаков, от которого, по замирении, Хмельницким велено отступить, и так войска, по договорам своим, разошлись: польские по назначенным местам, а козаки в свои домы. А именно: половина жолнеров коронных — около Браславля по Богу с коронным гетманом своим Калиновским, который на место умершего в ту осень Николая Потоцкого в тот чин удостоен, а другая часть с братом его родным — пожалованным на место его, польным гетманом Калиновским же, на другой стороне Днепра, около Десны реки по городам расположены, которых без всякого супротивления по универсалу гетмана Хмельницкого козаки во оные впустили, а польный Калиновский зимовал в городе Нежине. Войско ж литовское стояло в Стародубщине княжества Литовского. /205/

Козаки выходят из своих жилищ, в коих полякам быть должно. С сих времен слободские полки начало свое возымели

Козаки ж, живущие в тех, занимаемых поляками, местах, оставили тотчас жилища и грунта свои, не хотя с ними вместе быть, повиноваться и подати платить им, но выходили из городов и местечек с пушками и со всеми воинскими снарядами своими, переселялись в другие места по городам и за Полтавою на порожних украинских и великороссийских сопределенных Малой России местах для поселения, с дозволения царского, между Днепром и Доном слободами селились. Которые ж не ускорили до прибытия поляк выйти из своих мест, тех, одержавши, обложили податьми и вымогали от них без упущения.

Убивство малороссиянам от поляк чрез вымогательство податей

Чрез оные подати в Вишневичах и в Липовом, когда поляки того от малороссиян усильно вымогать стали, а те им отнюдь давать не хотели, сделался великий раздор и битва, наконец, такая, что в самый день Воскресения Христова всех жителей поляки порубили.

Наказание Хмельницкого за ссоры и убивства

Также и в Миргородском полку козаки с поляками не согласны стали и из оного, когда гетману Хмельницкому дошла жалоба, принужден был исследовать и нашел, что раздор тот происходил от вымогательства наложенных податей. Но в удовольствие приносимой жалобы наказал старшин своих, тех, кои были в том раздоре причиною, а паче за то, что возмерились брать на себя начальство главное, как то, когда старший полковник шел с войском из-под Берестечка, назывался гетманом, за которое самозванство и без того намерен был того наказать, велел сего для смертию казнить. Между тем послал он к хану в Крым, призывая еще его с ордами к себе с тем, чтоб, конечно, опять выгнать из Украйны поляк, который в том ему и не отрекся. /206/

Вящее сдирство польское с малороссийских поселян

Поляки, положась на Хмельницкого и видя, что не только чтоб чего взыскивать на них за разные происходимые от них и изобыклые жолнерские наглости, но и за разграбления и убийства Козаков, и по великим из того ему приносимым жалобам уничтожая, якобы для них оставлял, тем злее, по снисходству его в том, к народу были. От чего народ, будучи под таким тяжким игом, стоная, воздыхал от несносных вымогательств, налогов и мучениев, роптал на гетмана своего в том, что по многим победам свободных украинских людей по-прежнему полякам в неволю отдал. Что слыша Хмельницкий об утеснении таком и жалобе народной, молча сносил, доколе приспеет ему время отомстить за оное полякам.

Послание Хмельницкого к молдавскому господарю с тем, что будет ли дочь его отдана за его сына, а в противном случае угрожает. Господарь просит польского короля о учинении тому препоны. От короля войско выставляется при Батаве (Батоге?) для воспрепятствования того союза. Хмельницкий соединяется с ханом

Коль скоро ж в 1652 году ⁸⁹ приспевало уже удобное время к собранию татар и войск его, то, предупреждая оное, отправил Хмельницкий посланного к молдавскому князю Василию Лупуле с тем, что желает ведать, выдаст ли ныне по обещанию дочь за сына его Тимоша? А если не намерен, то с целым войском сам к нему в гости будет. От сего пришел Лупула паки в ужас и все молдавцы, не зная, что начать. Послал сего для немедленно к королю польскому, прося да избавить его от такого союза, буде можно, каким препятствием. Король, снисходя такому прошению, велел выступить (новопожалованному на место умершего Потоцкого) коронному гетману Калиновскому с войском своим с тем, чтоб не допустить сына Хмельницкого в Молдавию для брачного союза его. Для чего и стал он с войском за Ладыжиным на Батаве (Батоге?), коего было с ним пехоты 3000, а конницы шесть тысяч, и занял оными путь к проходу за невестою. О чем Хмельницкий уведомлен и получил известие, что орда уже из Крыму выступила, чего по несносности от поляк нетерпеливо ожидал, не объявляя о сем и о намерении своем войску своему, не взяв только полки те, которые находились ниже Чигирина, пошел с ними в поля, сообщиться с ханом. /207/

Войско литовское следует для соединения с польским

Коронный гетман, услышав, что татары уже следуют, перешед Днепр, в Украйну, тотчас сообщил о том брату своему польному гетману, чтоб он, собрав войско, расположенное в Нежине, Чернигове и по другим городам, как возможно найскорее с оными к нему для соединения сил поспешал. Который потому собрал полки свои и последовал, перешед Днепр, чрез Киев, но поляки и тут в пути своем немалые обиды поселянам делали.

Воевода киевский Кисель выезжает из Киева

Что видя, воевода киевский Адам Кисель, что будет из такого нашествия жесточае прежнего война и разорение Украйне, удалился сего ради из Киева с тем, дабы ни которая сторона в чем-либо на него не подозревала.

Хмельницкий спрашивает Калиновского, для чего путь заграждает сыну его следовать на свадьбу?

Следующая ж часть войска из-за Днепра к коронному гетману не ускорила, ибо, между тем, уже Хмельницкий, соединясь с ханом, поспешал до Калиновского на Батаву (Батог?) и, назначая поход свой, будто б идет к Днепру, послал письмо к Калиновскому, спрашивая оным: «Какой ради причины заступаете вы путь сына моего, который идет только до Молдавии для женитьбы своей? Какое бы в том подозрение иметь можно, и что бояре, по обычаю свадебному, зло делать вам могут? Только не сами ли вы лестным образом что со свадебным поездом сделать вознамерились или испытать того хотите? А если от оных вам что приключится, то в том тогда на себя пеняйте!»

Хмельницкий с татарами нападает на Калиновского и побеждает его с войском

Калиновский не мог еще ведать, где и в коих местах был Хмельницкий. Но вдруг и сверх чаяния увидев он татар, нападающих на обоз его, немедленно наступил и он на них с полками своими, оставя обоз позади неустроенный, и сразился с ними, прогоняя. Татары ж, умышленно отступая от поляк, отводили их от обозу за собою и так далеко, чтоб могли между тем козаки напасть на обоз и без дальнего труда им обладать. А как татары увидели, что козаки к ним подскорили, тотчас бросились на них так, что принуждены, /208/ наконец, поляки отступать и поспешать к своему обозу, но с великим ужасом вдруг увидели весь свой обоз в пламе, не знали тут, куда бежать, и потому бросились к реке Богу на переправу. Калиновский, видя крайность такую, стал мужественно противу их с Приемским при пехоте, а с ними Собеский, староста красноставский. Но татары обще с козаками, напавши на них, поражали и убивали всех, в том числе самому Калиновскому татары голову отсекли и к Хмельницкому принесли, так равно и Собеского, старосту красноставского, и других побили, от чего редко кто из них спастися мог. По той причине, хотя иные на резвых конях лесами от татар было и ускакали, но за причиненные ими налоги и разорение в Украйне жители их, находя рассеянных, без всякой пощады убивали, прочие ж на переправе и в грязях перетонули. Попавших же в полон всех порубить было велено для того, чтоб войско, а паче татары, отягощены ими не были. Сами ж хан и Хмельницкий последовали под Каменец Подольский. Сын Калиновского, бежавши от Козаков, в Бубновце на мосту обломившись, утонул. И так все войско польское на Батаве (Батоге?) погибло, и воздалось полякам за Берестецкую победу над козаками.

Польские помещики в Украйне от мужиков истребляются

Чрез сию победу также немало панов, прибывших в свои украинские маетности, то есть поместья, пропало, ибо их же подданные оных побили. Козаки ж, кои из жилищ своих для поляк было повыходили, многие, по победе той, назад в домы свои возвратились. Гетман Хмельницкий, расположась при Каменце, много урону сделал под Заславьем по Волыне и, удовольствовав, наконец, орду ясырем, отпустил их в домы, а сам в Чигирин пошел.

Поляки бегут в отдаленные места по слуху о неприятеле

Поляки, слыша о таковой победе над своими и пленении с ужасным их разорением, тотчас все из ближних тут мест убравшись за реку Случь, а оттоль и за Вислу, в тамошние крепости и к приморским местам, к Гданску побежали, чаючи, что такая ж на них победа пришла, какова была Корсунская.

Поступки Хмельницкого над поляками

В сие время, как повествуют малороссияне, за все оказываемые от поляк неправды и огорчения, а паче за Берестецкую победу, /209/ Хмельницкий, по разбитии их под Батавой (Батогом?) и по набрании великого числа плена около Заславья, прогнавши премножество их за Случь-реку и Львов, найчувствительнейше отомстил им и сверх того тем, что пойманными поляками, запрегаючи их в плуг, великие поля в тамошних местах взорал и посеял на оных местах жолуди дубовые, чтоб оные произросли в потомственную память, что, выросши потом лесом, проименовалось от Козаков Лядским гаем, то есть польскою рощею, которым именем и доныне там живущие оный называют. При том он твердил, гнавши их за Случь-реку: «Помни, ляше, что по Случь — наше».

Прибытие Тимоша Хмельницкого в Ясы для женитьбы

По окончании выше описанной победы Хмельницкий послал из Чигирина сына своего Тимоша в Молдавию жениться на дочери молдавского князя Василия Лупула, который выдать ее по обещанию принужден был, боясь Хмельницкого за тем, что с сыном следовало к нему 12 000 Козаков конных. Когда князь молдавский услышал о приближении к Ясам Тимоша, тотчас выслал его встретить дворянство свое, а в городе сам с боярами своими его принял, и так той же осени свадьба та совершилась с великим пированием и веселием, с чем Тимош и возвратился в дом благополучно.

Малороссияне выгоняют жолнеров из Стародубщины

В оное ж лето, по побеждении поляк, в севере живущие, то есть в Старрдубщине, посполитые люди выгнали всех находящихся там жолнеров польских, как то из тамошних городов: Стародуба, Почепа, Мглина, Дракова и из прочих мест, и многих побили, чем Малороссия на то время от поляк была очищена.

О побуждении Хмельницкого на Польшу бывшим сенатором их Радзиевским

Но тем бедствия для Польши были еще не окончены, понеже и от внутренности восставало зло на своясы, ибо Радзиевский, сенатор, от канцелярии отставился (неведомо по какой причине), бежал в Швецию и оттоле писал к Хмельницкому с тем, чтоб храбро всегда ополчался противу Польши и мужественно бы стоял за себя и за свою Малороссию, потому что и король шведский хочет быть козакам помощником, чем его и всю Украйну возбуждал яростнее на брань. /210/

Послание Хмельницкого к королю

Коль скоро ж гетман Хмельницкий в своей город Чигирин в осени начала 1653 году прибыл, тотчас послал к королю польскому Яну Казимиру посланцев своих с жалобою на коронного гетмана польского Калиновского и на все его войско с тем, что воспящали путь сыну его Тимошу, идущему в Молдавию к князю Василию Лупуле жениться на дочери его, и что не давали ему и козакам, бывшим при нем, не только воды и травы, ниже места земли, где б им стать было можно, чего сам Всевышний как благим, так и злым не возбраняет. От чего при шествовании его с боярами мимо того польского стана произошла немалая ссора и побоище, за которое просил, как свадебным вольным людям, его величества прощения.

Король, видя, что Хмельницкий тем только насмехался явно, положил сего для на оное послание к нему не ответствовать и возвратил посланных Козаков к Хмельницкому без всякого ответа.

Вторичное послание к королю

Хмельницкий, не смотря на то, послал еще к королю с тем, прося, чтоб прощено то было, что свадебные учинили и разогнали войско, представляя при том, что обычай таков веселых бывает, которого потому и воспрепятствовать им было не можно, за что он службою и верностию своею впредь наградить обещался, только бы присланы к нему были для установления спокойствия комиссары.

От короля к Хмельницкому посылаются договорные статьи, но оные опровергаются от него с угрозами

По сему уже от польской стороны посланы к нему были те самые, кои были прежде, во время сей войны, на земле Зацвилиховым (?) комиссарами ж, так же и от черни с таким, однако ж, договором: требовать велено было, чтоб, во-первых, Хмельницкий, если милости и прощения королевского себе совершенно хощет, от дружбы и помощи татарской отрешился; во-вторых, дал бы для лучшей о себе имоверности всей Польше в залог сына своего. Но коль скоро Хмельницкий сие услышал, так озлился, что, взявшись за саблю свою, сказал: «Доколе еще сие в руках моих, да не будет сего! От сего времени вы, поляки, не будете более ругаться мною. Ведаю довольно, что вы всячески ищете меня погубить, и для того невозможно и не отступлю от дружбы татарской, кольми паче, чтоб я дал вам сына моего в залог, который притом только что оженился; оставить сего ради жены своей ему весьма невозможно. Другой же в малолетстве еще, коему /211/ от родителей отлучиться так же трудно. Сие дело иным образом начать должно: пускай король ваш утвердит наперед клятвою Зборовские пакты, которые мы и доныне саблями пишем!» Слышав сие, комиссары возвратились с оными вестьми из Чигирина в Польшу.

Хмельницкий со искушением своих старшин полагает намерение отдаться туркам в подданство. За возроптание на то старшин казнит Хмельницкий

По отшествии ж их Хмельницкий начал еще пещися о целости всей Украйны своей, понеже Россия вспоможение делать ему до времени отрекалась. А дабы Польша, усилившись, ускорить того времени не могла, то, предупреждая оное с тем, чтоб мог остаться при своих авантажах и выграшах над ней, делал сего для вид, якобы намерен был еще послать к султану и будто б хотел доставить Порте Украйну и Польшу в их владение за то только, дабы дано ему было на сей случай от турок вспомогательное войско. Сие коль скоро услышали некоторые полковники его, тотчас на него из оного вознегодовали. Из них же первые были: миргородский Максим Гладкой, нежинский Григорий Гуленицкий ⁹⁰, кои поносили его изменником и предателем своим для того, что вознамерился, от христианского начальства отведши Украйну, предать вольных людей в турецкое порабощение, что сведавши, Хмельницкий тотчас велел, яко возмутителей общества, Гладкого взять и отсечь ему голову. Гуленицкий же, уведав о сем, бежал и скрылся в неизвестном монастыре, а Хмельницкого ⁹¹, поймавши в Паволоче, так же отсечением головы казнил.

Польское нападение на Украйну. Побеждаются поляки

О таковом раздоре как услышал король польский, тотчас послал Чернецкого с войском на Украйну, который, как скоро вошел во оную, во-первых местечка Клинцы, Липовцы и Погребище огнем и мечом, так и многие села и деревни, разорил. О чем услышавши, Хмельницкий послал Богуна. полковника с козацким войском противу его, коего, дошедшего до местечка Монастырища, осадил Чернецкий и, облегши его во оном месте, возгорелась тут с обоих сторон жестокая битва и с немалым уроном, в коем числе тогда убит с козацкой стороны славный сотник Дрозденский, а с польской сам Чернецкий из ружья пулею з лицо прострелен. Богун же, между тем, выбрал несколько сот лучших Козаков и, наряда их татарским убором, обвел их позад неприятеля и велел напасть на них с тылу. Поляки, увидевши оных, ужаснулися, думая, что татары козакам на помощь пришли, и потому не только от Монастырища отступили, но и совсем, оставя свой обоз козакам в добычь, из Украйны побежали. /212/

Послание царское в Польшу с требованием своего удовольствия в поношении его чести, и дабы всю Малороссию оставили в покое и веры их не нарушали, с угрожением за пренебрежение того. Поляки послание царское пренебрегают

Россия долго, терпя, смотрела на обращения польские противу Малой России и на все их несправедливости против оной, и что без всякого удовольствия оставляет в поношении чести и унижении царский титул его величества государя царя и великого князя Алексея Михайловича. Сего ради он еще послал в Варшаву на сейм к королю польскому Яну Казимиру полномочных своих великих послов, бояр, наместника великопермского князя Бориса Алексеевича Репнина и наместника муромского князя Федора Федоровича Волконского с товарищами, с тем предложением, что за учиненные его царскому вели- , честву бесчестия и укоризны в силу королевских грамот, по сеймовому уложению и по конституции, так же и по установленным договорам его величество не мог еще изождать себе подлежащего удовольствия, которого по всем правам исполнить бы уже надлежало. Его царское величество, по великодушию своему, вместо оного предлагает, чтоб король, его величество, примирил вражду противу гетмана Хмельницкого и всех Козаков Войска Запорожского с тем, однако ж, чтоб по Зборовскому договору и на веру греко-российскую гонения более не было, также и унию из Украйны вывесть, за что его царское величество, если все то совершенно исполнено будет, вины тех, кои причиною в поношении его величества чести, отпускает и от смерти, прощая, освобождает. В противном же случае должен будет за честь свою монаршую и за веру свою стать и защищать в том удрученных своих однозаконцев. Послы требовали на то точного ответа, но король предложение оного от послов вменил ни во что и отпустил их с грубостию, без всякого благопристойного отпуска и ответа.

Сын Хмельницкого Тимош пошел с войском на волохского князя Радула за тестя своего, молдавского князя Лупула, и выгнал Радулу из Яс. Радула побеждает Тимоша. Тимош от приступных в Сочаве убит

В оном же году, с начала лета, Тимош Хмельницкий ходил с козацким войском своим на Валахию. А вина тому была следующая: Радул, воевода волохский и мунтянский, с. князем Ракоцием угорским послали войски свои на тестя Тимошева молдавского князя Василья Лупула и изгнали с Молдавского господарства его, наводя причину за то, что будто бы Тимош во время свадьбы своей у него хвалился с ним, что они со временем купят от Порты турецкой Волох-/213/ское и Мунтянское господарство и примут под свою державу, напосле чего не отстоится от них и Венгерское княжество. За которое изгнание Тимош Хмельницкий пришел до Яс с 7000 Козаков и с ним полковник Николай Федоренко на помощь тестю своему, Лупуле, отколе выгнал всех, находящихся тут угров и мунтян и побил их множество, тестя ж своего посадил в Ясах по-прежнему на господарство свое. Но по сем Радул, князь волохский, собравшись силами своими и призвавши к тому опять Ракоция, князя угорского, с войском его и поляк на помощь свою (чего сии последние желали), победили Тимоша, Лупулу князя выгнали и одержали Ясы. Тимош, отступая от силы той, дошед с княгинею, тещею своею, до замка сочавского, затворилися в оном с козаками своими, но и во оном Радул и Ракоций с поляками его осадили и жестоко домогались одержать его. Наконец, судьбою, пушечным ядром Тимошу отбило ногу, от чего и умре. Козаки от сего пришли в смятение: одни вознамерились было сочавской замок сдать венгерцам, а другие хотели до последнего человека обстоивать оный, к чему и княгиня, отложа свою женскую немощь, мужественно с ними ж вооружилась и всех уговорила, чтоб стоять в храбрости всем единодушно. Токмо увидели, что помощи им ниоткудова ожидать не можно было, а потому, ,с твердым и клятвенным договором от угров и поляк, замок сочавский и со всем имуществом, что в нем было, им сдали, потом и сами вышли безвредно и пошли с княгинею в Украйну до Хмельницкого, и тело сына его везли с собою, также и ротмистра Могелницкого связанного, который с поляками напал было на княгиню и привесть к королю хотел, но по побитии всех поляк сам в плен попал.

Хмельницкий о смерти сына своего умалчивает. Хмельницкий под видом помощи сыну своему идет с войском. А чтоб не допустить Хмельницкого в Молдавию, для препоны тому король с войском своим стал при Жванце

Сей удар Хмельницкому был несносен, когда услышал о смерти сына своего еще до приезду княгини и до привозу тела сыновнего, и что помогали в той войне князю Радулу поляки, в отомщение чего рассуждал, вымышляючи, каким бы образом отплатить полякам за оное. И, наконец, как скоро собрался с многими силами своими, разгласил в первых, будто б не ведал еще о смерти сына своего и о сдаче замка сочавского, а идтить намерен с войском своим к Сочаве на помощь, и сим обманом ввел короля с поляками следовать под Жванец. Местечко оное весьма малое и скудное. Хмельницкий же продолжил время к походу своему, наджидая тем, доколе поляки восчувствуют голод и стужу, а король, возжелав неотменно Хмельницкому путь в Молдавию воспрепятствовать, стал сего для при Жванце, а о Хмельницком, где он тогда находился, не ведал. /214/

Кончина киевского воеводы Киселя

В оное лето 1653 скончался воевода киевский Адам Кисель, муж благочестивый, веры греческого исповедания и поборник оныя, при том сладкоглаголивый и приятель Украйне, рода Святольда, бывшего в 1128 году князя российского.

Хмельницкий, сообщась с ханом, окружает при Жванце и держит его в осаде

Между сим временем Хмельницкий соединился с ханом, оставя часть войска своего под Черниговым, а именно: полки Нежинский, Переясловский и Черниговский, против войска литовского, которое находилось тогда станом своим под Речицею, придав им несколько мурз с татарами и всех оных подчинив шурину своему полковнику нежинскому Ивану Золотаренку ⁹², пошел сам с силами своими и с татарами под. Каменец Подольский, а оттоль до Жванца, имея с поляками частые схватки. Тут, вдруг окружа их, осадил так, что им, наконец, из стана своего и выглянуть невозможно стало, чрез что сделался у них преужасный голод, такой, что чрез оный в короткое время от 15 000 пехоты не более 4000 осталось, также и конницы весьма много от меча и голода пропало.

Хмельницкий понудил короля с собой примириться

Король, видя себя в такой гибели, послал к хану уговаривать, обещая ему дары великие за то только, чтоб оставил войну на случай оный. Но хан сказал, что доколе король не удовлетворит довольным числом сребром и златом за труд его и доколе зборовские статьи козакам не утвердит присягою, не хотел меча своего в ножны вложить. Тогда поляки и неволею на все согласились, они обязались хана требуемым всем удовольствовать и зборовские статьи козакам утвердить, чего ради, во уверение всего исполнения того, дали хану в заклад сенаторов двух — Лянцкоронского, воеводу русского, и Олесницкого, подкомория сендомирского. И так поляки сим случаем едва с ушьми в Польшу возвратиться могли. Сия Жванецкая победа стоила им вдесятеро противу Берестецкой над козаками.

Хмельницкий с общего согласия третично посылает в Москву с тем, что угодно ли будет их в подданство российское принять?

Гетман, видя, наконец, такие обстоятельства, что хан только прибытки свои чрез войну оную наблюдает и сыскивает, и что чрез /215/ оный только татарский обман и хищничество, а обществу украинскому совершенное разорение происходит, сего ради с общего согласия приговорил, для пресечения оного и для установления в Малой России тишины и спокойствия послать еще в Москву с тем, чтоб испросить от царя и великого князя московского себе неотменно уже покровительства и зашиты и, будет ли на то высочайшее соизволение, то прислать бы можно было от целого Войска Запорожского послов с просительною отпискою. А для вероятия в том, если послание оное милостиво принято будет, благоволено б было кого угодно к нему в Малую Россию прислать для вернейшего доставления до его величества государя царя в Москву, с чем и послан был нежинский полковник Григорий Гуленицкий. На сие в Москве объявлено было, что они совершенно и скоро оставлены не будут.

Хан, следуя в Крым, пленяет в Польше и в Украйне людей и разоряет селения

Хан, хотя и взял от короля двух сенаторов в заклад себе, но не был еще тем доволен; он, возвращаясь от Жванца до Крыму своего, пустил загоны татар своих в края польские и от самых рек Прилети, Пены и далее бесчисленное множество людей бедных в полон побрал. Как повествуют, шляхетские целые домы и целыми супружествами мужей, жен и детей обоего пола, всего всех до 5000, в бусурманские руки пошли. Тут горестное стенание, плач, рыдания и вопль происходили, какого и описать не можно. Там было жен обругание, девиц растление, вязание немилостивое, от голоду и жажды удручение, смерть видимая и страх внутрь сердца несносный был. Не менее же и тем, кои взяты со всею свадьбою, бывшею тогда у Косовского, шляхтичей, шляхтянок, сватов, свашек и девиц шляхетных, с музыкою и со всем поездом свадебным, и погнаны в татарскую неволю. Сам же хан, поссорившись с Хмельницким за несоглашение в его прихотях, в Крым следуя, на Украйне подобно так же множество местечек, сел и деревень пленил и брал полон с собою, а другие и совсем мечом и огнем разорял, и хотел всех Козаков погубить и тем понудить, чтоб с ним единомысленны были войну начать противу России. Этим хотел только раздражить Московское государство, дабы восстать на Украйну, почему б и он с татарами и с поляками тогда, приступя и окружа оную с трех сторон, во изнеможение привел бы, а, наконец, соединившись с ними, поляками и с Ордою, напал бы на россиян и оных, поработя, в подданство привел или, совсем разоря то, Богом спасаемое, царство, паки Астраханское в первое бытие и могутство восставил бы и в нем воцарился. /216/

Примеч. Малороссийская история повествует, что тремя днями прежде победы Батавской (Батогской?) в ночи на небе видны были звезды с метлами, то есть с долгими лучами, коих якобы некая рука держала, а потом те метлы в мечь превратились рукоиманием к востоку, а острием на обоз польский.

В другую же ночь видно было на небе вооруженное воинство, сражающееся и прогоняющее один другого.

Почему не только небо гибель полякам предзнаменовало, но и земля об оном предвозвещала, как то прежде сего одним днем, будучи под Ладыжиным, из-под камня дух некий, призывая людей, возвещал: «Идите и скажите гетману польскому, чтоб отшел отсюда или оберегал бы себя крепко; приходит близко пьяница: он свиреп весьма, обрежет бороду Калиновскому; да остерегался бы, чтобы и голове его то ж не досталось!» Глас оный многие слышали, но в смех обратили

Предвозвещали же и прогностники по затмению солнечному бывшему того 1652 году апреля 7 числа в знаке Тельца, что будет опустошение земли польской, гладь, пожары, бури и наводнение рек, а паче всего мор, что Божием попущением и был тогда весьма великий от Троицына дни до самой глубокой зимы, чрез что не только домы, но и многие городы, а паче села и деревни опустели, люди оставляли по той смертоносной язве селения свои и бежали в леса и пустыни, избегая тем от наглой смерти, а звери между тем обитали в жильях, вырывали и терзали тела человечьи.

В оном 1652 году и в Украйне было моровое поветрие, как то в Корсуне и других городах и поветах, так равно и за Днепром, в Переясловле и приселках его, в Носовке, в Прилуках и в прочих местах, кроме Нежина, где людей весьма много вымерло, и чрез то немало домов опустело.

Малороссийская ж история при сем повествует, что в начале лета 1653, считая по церковному счислению, с самого сентября месяца в 14 число случилось быть в городе Конотопе чуду, ибо от самого первого году и начала Хмельницкого с Польшею войны, по избежании для сохранения жизни своей от мятежников из Малороссии всех поляков, оставался только в конотопском замке на уряде безсходно польский староста Сосновский с женою и с пятью детьми своими. Когда ж коронного гетмана Калиновского на Батаве (Батоге?) с войском Хмельницкий разбил, то и за Днепром, сведавши об оном, тотчас польских старост, приставов и шляхт многих оставите тамо малороссияне побили ж, в котором числе и Сосновского того в Конотопском замке с женою и с четырьмя детьми убили, а тела их в колодезь там пометали. Оное происходило о Троицыном дне. Колодезь тот был глубиною в десять сажен, и лежали те тела в оном колодезе в воде даже до дни Воздвижения Животворящего Креста Господня. В тот самый день неведомым действием вдруг колодезь оный наполнился водою, и с собою подняло наверх находящиеся в оном те-/217/ла, вверженные в него, которых видя народ на поверхности воды невредимых, сочел сие за чудо, и коль скоро взяли их с воды, то тотчас вода в колодце уменьшаться стала и в короткое время пришла по-прежнему в свою меру. Все оное делалось в присутствии многих людей; тела ж погребли близ колодца оного.

Попередня     Головна     Наступна