‹‹     Головна

Е. Ф. Корш

По поводу «Черной рады, хроники 1663 року», г. Кулиша.

[Библиотека для чтения. — СПб., 1857. — Т. 146. — Отд. V. — С. 41-52.]

Чтеніе историческаго романа г. Кулиша «Черная рада», названнаго почему-то авторомъ хроникою, навело насъ на нЂкоторыя соображенія о положеніи нынЂшняго малороссійскаго писателя вообще и о томъ значеніи малороссійской литратуры, какое она можетъ имЂть для единоплеменной ей русской литературы въ настоящее время.

КромЂ казачества, существенно-великая заслуга котораго состоитъ въ томъ, что оно отстояло южно-русскую національность отъ поляковъ, іезуитовъ и папъ, малороссійская исторія не представила ничего такого, чтобъ могло привлечь къ ней съ особенною силою симпатію другихъ народовъ. Поэтому крайне ошибочно мнЂніе людей, предполагающихъ, что малороссіяне — цЂльная и могущественная нація. Ни географическое ея положеніе, ни внутреннее своеобразное устройство, ни правительственная администрація — ничто непредвЂщало ей историческаго долголЂтія. Исключая временной и суровой славы, способной образовать отЂльныя блистательныя личности и произвести нЂсколько рыцарски-поэтическихъ эпизодовъ въ исторіи — все остальное отзывалось какой-то умственной праздностью и легкомысленнымъ молодечествомъ. ЦЂлый народъ лЂниво дремалъ, или же физически гарцовалъ, какъ бы инстинктивно сознавая кратковременность своего государственнаго существованія.

Только односторонніе, увлекающіеся умы могутъ находить въ прошедшей жизни Малороссіи силы какого-то нравственнаго гиганта. Случалось ли вамъ встрЂчать въ жизни пышнаго юношу, полнаго огня и съ блескомъ начинающаго свою молодую жизнь очертя голову? Такіе юноши обыкновенно всЂхъ вводятъ въ заблужденіе, имъ прощаютъ все, преувеличиваютъ ихъ достоинства, сквозь пальцы смотрятъ на ихъ недостатки и ждутъ пока они, по мЂткому выраженію народа, не перебЂсятся. Но вотъ /42/ юноша и перебЂсился, кровь въ жилахъ его потекла ровнЂе, явилось благоразуміе, но неподготовленный въ молодости ни мудрымъ опытомъ, ни крЂпкимъ убЂжденіемъ, ни свЂденіями живительной науки — юноша этотъ начинаетъ задорно бросаться во всЂ стороны, хочеть удивить весь свЂтъ и, наконецъ, дЂлается самымъ обыкновеннымъ смертнымъ. Прошло еще нЂсколько времени и этотъ блистательный, своеобразный характеръ, спокойно подчиняется вліянію другаго, болЂе прочнаго и фундаментального характера.

Такова, по нашему крайнему разумЂнію, нравственная судьба нынЂшней Малороссіи. Она умна и поэтична даже и теперь, но поЂзжайте въ Малороссію и вы будете поражены равнодушіемъ потомковъ прежнихъ рыцарей даже къ роднымъ звукамъ. Они (исключая маленькаго книжнаго кружка, о которомъ рЂчь послЂ) не говорятъ между собой по-малороссійски, во всемъ подражая великороссійскимъ нравамъ и привычкамъ. Они не читаютъ малороссійскихъ книгъ, дурно понимаютъ народную рЂчь, предпочитаютъ пустые романсы характернымъ звукамъ національной пЂсни и, вообще только великое значеніе Гоголя, пріобрЂтенное имъ въ русской литературЂ, заставило ихъ нЂсколько гордиться его славою. Скажемъ болЂе: даже малороссійскіе писатели, представители своей народности, не разъ передЂлывали свои малороссійскія фамиліи на манеръ великорусскихъ: такъ Гребенка, подъ своимъ малороссійскимъ переводомъ пушкинской «Полтавы» подписался — Гребенкинъ, такъ самъ г. Кулишъ прежде всегда подписывался подъ своими произведеніями — КулЂшъ и т. д. Чего же ждать отъ другихъ, если писатели, ратующіе за родное слово, подаютъ подобный примЂръ? Конечно, они болЂе этого не дЂлають, но вЂдь за то большая половина Малороссіи давно передЂлала и передЂлываетъ свои туземныя фамиліи, кончащіяся на завЂтное ко, на великороссійское овъ. И смотришь, какой-нибудь Галушенко сталъ Галушковъ, точно уроженецъ костромской, а не полтавскій!

Само-собою разумЂется, что все вышесказанное относится не къ народу, но къ такъ называемымъ цивилизованнымъ кружкамъ малороссійскаго общества. И не только въ городскихъ обитателяхъ, но даже въ деревенскихъ помЂщикахъ, кромЂ рЂзкаго малороссійскаго акцента, вы мало отъищите малороссійскаго. Все, исключая быта простолюдина, давно уже потеряло и теряетъ свою оригинальную физіономію. /43/

Но не спЂшите винить этихъ людей и, съ опрометчивостью узкаго взгляда, произносить надъ ними грозный приговоръ. Это не ихъ вина, не дЂло ихъ личной воли, но дЂло исторической необходимости, невыразимо могущественной надъ всЂмъ живущимъ и мыслящимъ. Исторія также неумолима, какъ и законы природы.

Мы съ давнихъ поръ привыкли попрекать цЂлыя поколЂнія и народы за то, что они не дЂлаютъ то, чего намъ хочется. Масса, или неразумная чернь — какъ величаютъ ее поэты — всегда бываетъ непостижимо-разумна въ общемъ направленіи своего духа. Масса теперешняго малороссійскаго общества, которое такъ клеймятъ ея поэты и писатели, сама того не замЂчая, смотритъ на дЂло гораздо глубже и шире своихъ представителей. Она какъ-будто поняла, что нравственныя силы южнорусскаго народа ничего не значатъ безъ содЂйствія единоплеменнаго ей сЂверно-русскаго народа, который идетъ хотя медленно, уклончиво, но въ самомъ народномъ характерЂ его есть много началъ высшей гражданственности. Историческая необходимость сліянія въ одно государство южнаго русскаго племени съ племенемъ сЂвернымъ — инстинктивно сознана этой массой съ необыкновенной зоркостью. СЂверное племя хранитъ въ себе высокое зерно энергической умственной и политической жизни, оно уже создало и образовало себЂ богатую литературу, руководящую обществомъ, оно, принявъ какъ пособіе даровитое, южно-русское населеніе — образуетъ и русскую мысль, и русскую науку. Россія, на пути своего развитія, всегда могла обойтись безъ Малороссіи, но Малороссія безъ Россіи — никогда.

Вотъ откуда и происходитъ та внЂшняя пока еще подражательность южно-русскаго племени, которое силится не отстать отъ образованныхъ привычекъ и потребностей сЂверно-русскаго народа. НЂкоторые изъ малороссійскихъ патріотовъ говорятъ въ укоръ русскимъ: «мы изучаемъ и знаемъ вашу жизнь и литературу, отчего же вы совершенные невЂжды относительно знанія нашего быта и нашей малороссійской литературы!» Сколько заблужденія въ словахъ, слышанныхъ нами неоднократно отъ весьма просвЂщенныхъ людей Малороссіи. Да дЂло въ томъ, братцы южно-руссцы, что великороссіянамъ мало нужды до вашей литературы и вашего быта, потому они и мало интересуются ими, а вот вамъ такъ другое дЂло: — вы не можете не читать и не знать русской литературы, сама необходимость заставляеть /44/ васъ это дЂлать, въ противномъ случаЂ вы бы отстали по крайней мЂрЂ на триста лЂтъ отъ общей цивилизаціи. Что вы можете дать намъ, кромЂ своихъ унылыхъ пЂсенъ и прелестныхъ думъ, воспЂвающихъ Савву Чалаго, ХмЂльницкаго и т. д., напоминающихъ только ваше историческое прошедшее, быть можетъ, важные для вашей пЂсни и науки, но не важное для русской мысли, стремящейся впередъ? Не забывайте и того, что только геній вашего, земляка, Гоголя, заставилъ русскихъ обратить на васть почтительное вниманіе. Этотъ замЂчательный писатель способствовалъ къ нравственному соединенію сЂверно-русскаго и южно-русскаго населеній. Да и Гоголь, не въ обиду будь вамъ сказано, сдЂлался извЂстенъ и славенъ не «Вечерами на хуторЂ близь Диканьки», но только тогда, когда мощно коснулся русской почвы. Оттого онъ и сдЂлался извЂстенъ русскимъ, французамъ, нЂмцамъ и англичанамъ, что талантомъ своимъ захватилъ глубоко современную Русь, которая занимаетъ видное мЂсто въ семьЂ европейскихъ государствъ. Не коснись онъ русской почвы и не захвати въ свое сердце истинно-русскихъ началъ, — значеніе его навсегда было бы иное и его почти забыли бы, какъ и другихъ малороссійскихъ писателей.

Не изъ узкаго патріотизма, тЂмъ менЂе не изъ желанія уколоть своихъ благородныхъ единоплеменныхъ родичей, малороссіянъ, мы тянемъ на сторону сЂверно-русскаго племени. НЂтъ, быть можетъ для малороссійской гордости лестно доказать превосходство малороссіянъ надъ русскими, — но русскую публику едва ли принудишь принять сильное участіе въ судьбЂ малороссийской литературЂ.

Но это такъ думаетъ наша публика; мы же, причастные къ литературЂ, желаемъ отъ души малороссіянамъ имЂть свою самобытную литературу. Но вотъ фактъ, лучше всего доказывающій, какъ горестно вообще положеніе современнаго малороссійскаго писателя, который долженъ ограничиться числомъ маленькой горсти людей, его понимающихъ. Это пояснитъ лучше всего первую половину нашей мысли, высказанной въ началЂ этой статьи.

Малороссійскій писатель Грицько Основьяненко (Квитка), по мнЂнію знатока этой литературы г. Кулиша, стоитъ на ряду съ величайшими живописцами нравовъ и страстей человЂческихъ — съ Вальтеръ-Скоттомъ, Диккенсомъ и Гоголемъ. Его повесть «Маруся» выше, по мнЂнію знатоковъ, «Тараса Бульбы», этаго /44/ (какъ выразился г. Кулишъ) «эфектнаго, потЂшающаго воображеніе» произведенія, а между тЂмъ скажите: кто знаетъ этого гиганта малороссійской литературы — г. Основьяненко? РЂшительно никто, не смотря на то, что онъ писалъ и по-русски, не смотря на то, что повЂсти его печатались въ лучшихъ нашихъ журналахъ, что объ немъ написали цЂлую біографію, съ приложеніемъ портрета — и, подивитесь, русская публика считаетъ его, совершенно основательно, самымъ дюжиннымъ писакой. Допустимъ даже, что «Маруся» и геніальное произведеніе, но отчего же геніальныя произведенія другихъ странъ, которыя намъ менЂе ближе, чЂмъ родная Малороссія, усвоиваются нами и дЂлаются почти одинаково драгоцЂнны, какъ и для другихъ народовъ? Между тЂмъ «Маруся», переведенная на русскій языкъ самимъ же Основьяненкою, не обратила на себя ни малЂйшаго вниманія, потому что, кромЂ теплоты и задушевности, не представила ничего народнаго, широко-типическаго. Какъ же совмЂстить съ этой повЂстью понятіе о ея геніальности? Воля ваша, а плохи тЂ геніи, геній которыхъ можетъ быть только понятенъ въ кобеляцкомъ и пирятинскомъ уЂздахъ!.. Не очевидное ли послЂ этого увлеченіе ставить имя Основьяненки на ряду съ именемъ Диккенса? Отчего же мы, не зная совершенно англійской жизни, но читая романы Диккенса, видимъ передъ собою, какъ живыхъ, великобританцевъ? и отчего, читая произведенія Основьяненко, мы не видимъ передъ собою Малороссіи? на это, если только дЂйствительно Основьяненко имЂетъ такое важное значеніе для малороссійской литературы, какъ Диккенсъ для англійской — въ чемъ мы очень сомнЂваемся — можетъ быть только одинъ отвЂтъ: бЂдность самой малороссійской жизни, которая ничего, кромЂ сюжета для небольшой, яркой и живописной картинки, болЂе дать не можетъ. И это объясненіе едва ли не будетъ самое удовлетворительное: современная малороссійская жизнь представляетъ совершенное отсутствіе общественныхъ интересовъ, потому что тЂ интересы, которые выработываетъ для себя русское общество, есть вмЂстЂ и интересы для Малороссіи. Не различіе языковъ и духа двухъ народовъ причиною, что великороссіяне не обращаютъ вниманія на нравственныя сокровища малороссіянъ, не простое убЂжденіе, что эти малороссіяне, какъ дЂти, идутъ по слЂдамъ сЂверно-русского населенія. Вотъ почему, лучшіе малороссійскіе писатели, видя одну внЂшнюю, роскошную обстановку современной Малороссіи, /45/ бросаютъ ее и охотнЂе переносятся въ давно-минувшія времена. Самъ Гоголь своими «Вечерами» исчерпалъ весь букетъ и всю живописную прелесть нынЂшней Малороссіи! СлЂдовательно, жизнь эта болЂе ничто бы не могла дать для развитія его богатыхъ средствъ.

Итакъ, не въ племенномъ отчужденіи, но въ самой обстановкЂ нравственной и политической жизни заключается тайна, почему малороссійскіе писатели, какъ не бьются изъ всЂхъ силъ, не могутъ образовать своеобразной и характерной литературы. По нашему мнЂнію, этой литературы пока и не существуетъ. Украинскій поэтъ г. Шевченко — единственный человЂкъ, котораго малороссіяне могутъ считать вполнЂ національнымъ писателемъ — самъ отыскалъ, съ помощью своего изумительнаго таланта, форму для мысли и чувства малороссійскаго и только, благодаря этой поэтической чуткости, умЂлъ изъ мЂстной жизни создать нЂчто новое въ южно-русской поэзіи. Но и это блистательное исключеніе, не переставая носить характера украинской речи, подходитъ къ языку велико-русскому. Въ доказательство приведемъ слова малороссіянина г. Кулиша. *

«Но всего удивительнЂе и важнЂе, говоритъ г. Кулишъ, въ стихахъ нашего поэта то, что они ближе нашихъ народныхъ пЂсенъ и ближе всего, что писано по-малороссійски, подходятъ къ языку великорусскому, не переставая въ тоже время носитъ чистый характеръ украинской рЂчи. Тайна этого явленія заключается, можетъ быть, въ томъ, что поэтъ, неизъяснимымъ откровеніемъ прошедшаго, которое сказывается вЂщей душЂ въ настоящемъ, угадалъ ту счастливую средину между двухъ разрознившихся языковъ, которая была главнымъ условіемъ развитія каждаго изъ нихъ. Малороссіяне, читая его стихи и удивляясь необыкновенно-смЂлому пересозданію въ нихъ своего языка и близости его формъ къ стиху пушкинскому, не чувствуютъ однакожъ того непріятнаго разлада, какимъ поражаетъ ихъ у всякаго другаго писателя заимствованіе словъ, оборотовъ или конструкцій изъ языка иноплеменнаго. Напротивъ, здЂсь чувствуется прелесть, въ которой не можеть датъ себЂ отчета, но которая не имЂетъ ничего себЂ подобнаго ни въ одной славянской литературЂ. Какъ бы то ни было, но несомненно то, что поэтъ нашъ, черпая одной рукой содержаніе своихъ пЂснопЂній изъ духа и слова своего племени, другую простираетъ къ сокровищницЂ духа и слова сЂверно-русскаго.»

* См. Русскую БесЂду, кн. III, 1857 г. стр. 138.

Къ какому же мы теперь должны перейдти заключенію, если лучшій народный малороссійскій поэтъ, вышедшій изъ народа, по свидЂтельству г. Кулиша, по близости формъ своей поэтической рЂчи приблизился къ стиху пушкинскому и, не теряя своего малороссійскаго типа, черпаетъ изъ сокровищницы ду-/47/ха а слова сЂверно-русскаго? ОтвЂтъ простой и ясный: южно-русская жизнь, отжила свое нсторическое. СлЂдовательно нельзя для народа создать насильно самобытную литературу, потому что сами нынЂшніе представители ея — продукты русской цивилизаціи. Своеобразная и національная жизнь южно-русская давно уже замкнулась въ самой себЂ, и только эпическія и лирическія народнія пЂсни и думы — есть общее, историческое звено, связующее простой народъ съ образованнымъ кругомъ. Вотъ, по нашему мнЂнію, гдЂ и заключается главная ошибка малороссійскихъ писателей, продуктовъ русской цивилизаціи, что ихъ произведенія не прививаются къ душЂ малороссіянина. Такъ, напримЂръ, Гулакъ Артемовскій написалъ нЂсколько мастерскихъ произведеній, которыя приводятъ въ восторгъ книжный кружокъ, выучившій ихъ наизусть, — остался совершенно неизвЂстнымъ писателемъ, безъ малЂйшаго дальнЂйшаго вліянія на малороссійскую литературу. Такъ современникъ Квитки, Гребенка написалъ по-малороссійски «Приказки», и они, вмЂстЂ съ «Сніпомъ», сборникомъ, изданнымъ даровитымъ малороссійскимъ изслЂдователемъ г. А. Корсуновымъ уже въ 1844 году — долго, говоримъ, валялись въ книжныхъ магазинахъ. Самъ Котляревскій, что доказалъ своею перелицованною Энеидою? Одно только то, что сами же малороссіяне смЂялись надъ этой ловкой переделкой, находя въ ней искаженіе своей родной рЂчи. Даже «Маруся» — эта неподдЂльная и знаменитая, какъ говорятъ, повесть малороссійскаго Вальтера-Скотта и Диккенса — что представляетъ, какъ не сантиментальную исторію съ тончайшимъ анализомъ, порожденнымъ новЂйшею, совершенно противоположною малороссійскому духу, цивилизаціею?

Много можно привести подобныхъ благородныхъ и даже весьма даровитыхъ попытокъ, доказывающихъ одно то, что всЂ эти произведенія ровно ничего не сдЂлали для родной поэзіи. Они и не могутъ обогатить ее, потому что ихъ поэзія — великолЂпная въ пЂсняхъ и думахъ, сложенныхъ народомъ, давно замкнулась, какъ и самая жизнь. Теперь такъ же странно писать по-малороссійски, какъ если бы вздумалъ, напримеръ, современный грекъ писать на древне-греческомъ языкъ, чтобъ поддЂлаться подъ великіе образцы древней Эллады.

И вотъ, вся фаланга малороссійскихъ писателей, какъ бы сознавая анахронизмъ писать по-малороссійски въ настоящее время, стали, послЂ тщетных попытокъ, писать по-русски. Квит-/48/ка, Гулакъ Артемовскій, Гребенка, Корсуновъ (Антипенко), Кулишъ и другіе, оставивъ малороссійскую рЂчь, начали писать повЂсти и разсказы, черпая ихъ изъ родныхъ преданій и переводя свои малороссійскія произведенія на языкъ русскій. Но и тутъ лежитъ большая ошибка въ самой основЂ, не говоря ужь о главномъ, что хорошо можетъ быть въ малороссійской рЂчи, то можетъ выйдтн дурно и посредственно по-русски. Мы не смЂемъ никому навязывать своихъ личныхъ убЂжденій, но, кажется, гораздо болЂе выиграли бы и Малороссія и Великороссія, еслибъ они, отложивъ въ сторону современныя попытки, обратились бы къ спеціальному изученію своего прошедшаго. Выразимся по этому поводу яснее.

Сознавъ мысль, въ справедливости которой довольно трудно усомниться, что южно-русская жизнь міръ замкнутый, давно уже отжившій свое, было бы несравненно полезнЂе, еслибъ нынЂшніе малороссійскіе дЂятели взглянулибы на свое прошедшее серьозно, какъ на классическій міръ. Другими словами, если бы эти деятели, не представляя намъ своихъ современныхъ художественныхъ произведеній, начали бы старательно собирать и изучить свои прежнія пЂсни, думы, народныя поговорки, обычаи, нравы, историческія лЂтописи, записки, легенды и т. п. Смотря на все это, какъ на міръ уже классическій, и относясь ко всему съ точки историческаго міросозерцанія, они, такимъ образомъ, научно воскресили бы передъ нами всю древнюю южную Русь. Какая огромная была бъ заслуга для науки, и какъ бы они достойно почтили свою прекрасную родину! Само собою разумЂется, чтобъ все это было писано на велико-русскомъ языкЂ, какъ на общепринятомъ, столько же понятномъ для малороссіянина, какъ и для великорусца.

Это тЂмъ легче сдЂлать, что попытки въ такомъ родЂ уже были сдЂланы нЂкоторыми дЂятелями. Таковы «Запорожская старина» г. Срезневскаго, «Южно-Русскія пЂсни» Амвросія Метлинскаго, «Собраніе малороссійскихъ пЂсенъ» Максимовича, «Малороссійскія и червоно-русскія пЂсни и думы» Лукашевича и, наконецъ, «Записки о Южной Руси» Кулиша.

Вотъ труды, которые, повЂривши ихъ предварительно критическимъ образомъ, можно положить въ основаніе будущихъ исканій. Это было бы въ десять разъ дЂльнЂе и полезнЂе, чЂмъ всЂ современныя «Маруси», «Одарки», «Барвинки» и даже хроники, передЂланныя въ художественный романъ. /49/

Глубоко ошибутся тЂ малороссійскіе дЂятели, которые подумаютъ, что нами, въ этомъ случаЂ, руководитъ одна непріязнь къ южно-русскому племени, какъ, вЂроятно, многіе изъ нихъ думаютъ. НЂтъ, намъ не для чего завидовать своимъ младшимъ братьямъ. Прежнія страсти и политическія неурядицы между двумя родственными племенами давно угасли. СЂверно-русское и южно-русское племя представляютъ такое дружное, разумное соединеніе, какого трудно отыскать въ новЂйшей исторіи. Каждое изъ племенъ выполняетъ свою историческую задачу: главная заслуга южно-русскаго племени состоитъ въ томъ, что оно съ неслыханною энергіей отстояло свою національность въ то время, когда сосЂди грозили стереть ее съ лица земли. Наконецъ, образовавшись въ сильное политическое тЂло, южно-русцы, отстоявъ свою независимость отъ ненавистныхъ имъ пановъ, іезуитовъ и королей польскихъ, спЂшили навсегда прикрЂпиться къ другому, родственному имъ племени — сЂверо-русскому. То и другое отъ такого соединенія много выиграли: южно-русское племя, находясь между такими сильными соседями, какъ Московское государство, Польша и Турція, кромЂ вЂчной тяжелой и боевой защиты, никогда бы не достигнуло гражданственности, безъ которой народъ ничего не значитъ. СЂверно-русское племя выиграло отъ этого соединенія то, что, обезпечивъ себя съ юга энергическими единовЂрцами и единоплеменниками, имЂло возможность утвердиться на твердыхъ началахъ въ системЂ европейскихъ державъ: расширивъ свои предЂлы съ юга и сЂвера, сЂверно-русское племя, укрЂпившись физически, теперь мужаетъ и зрЂетъ нравственно. И вотъ теперь грудь каждаго южно-русца также радостно трепещетъ за успЂхи русской мысли, какъ и грудь кореннаго великорусца. Наши успЂхи составляютъ и ихъ успЂхи, наши домашнія горести также тяжело падаютъ и на нихъ. О племенномъ отчужденіи и помину нЂтъ: таланты южно-русскіе нисколько не заслоняются, по племенной зависти, какъ это мы видимъ въ другихъ соединенныхъ странахъ: напротивъ, ничто не препятствовало Завадовскимъ, Безбородкамъ, Вронченкамъ и т. д. достигнуть высшихъ государственныхъ мЂстъ; ни что также не попрепятствовало малороссіянина Гоголя поставить въ челЂ великороссійскихъ писателей. И при такомъ духовномъ, нравственномъ соединеніи двухъ даровитыхъ племенъ, намъ, не смотря на наши многія несовершенства, отчаяваться еще нечего: мы доживемъ до своихъ золотыхъ вЂковъ: оружіемъ нашимъ мы добились до того, что /50/ государство наше стало на ряду съ первоклассными державами, а теперь настала самая важная эпоха — нашей мыслью завоевать себЂ право стать на ряду съ глубоко-просвЂщенными націями. Великая задача, къ которой теперь стремятся два дружно соединенныхъ племени, сЂверо-русское и южно-русское!

Вотъ гдЂ кроется настоящая причина, что великорусцы такъ равнодушно смотрятъ на мЂстныя, самодЂльныя произведенія малороссійской литературы. Они заняты важнымъ, общимъ дЂломъ.

Кончаемъ нашу статью словами, сказанными въ начале: собирайте, господа малороссійскіе изследователи ваши думы, пЂсни, легенды и т. д.; объясните все историко-эстетической критикой; изучите спеціально этотъ давнишній міръ, безъ ребяческаго увлеченія, но и безъ презрительнаго хлопства; положите въ основу всего исторію безъ натяжекъ и вЂрный анализъ; но, ради вашей древней СЂчи! не пишите современныхъ повЂстей, утомительныхъ романовъ на малороссійскомъ языкЂ изъ прежней жизни, стишковъ и сборниковъ, ничего не выражающихъ, ничего не объясняющихъ. Впрочемъ, мы не стЂсняемъ вашей охоты къ самодЂльнымъ произведеніямъ, но, ради Бога, не сердитесь на насъ, если мы равнодушно пройдемъ мимо этого пестраго хлама и попрекнемъ васъ въ недостаткЂ любви къ вашей же дорогой родинЂ, за то, что вы мало изучаете ее серьознымъ и спеціальнымъ образомъ.

Въ заключеніе мы должны сказать нЂсколько словъ о книгЂ, по поводу которой написаны эти строки.

Г. Кулишъ, авторъ «Чорной рады, хронікі 1663 року», не смотря на то, что очень давно уже пишетъ, лицо еще не вполнЂ извЂстное въ русской литературЂ. Онъ болЂе извЂстенъ, какъ знаменитый издатель Гоголя и весьма подробной, честно-составленной, но мЂстами не вполнЂ удовлетворительной его біографъ. Но кромЂ драгоцЂннаго изданія писемъ Гоголя, г. Кулишъ написалъ одну необыкновенно дЂльную книжку, которая открываетъ ему самостоятельную дорогу на литературномъ поприщЂ. Это — его «Записки о Южной Руси», историко-критически объясняющія бытъ Малороссіи. Мы не могли оторваться отъ этой любопытной книги и когда-нибудь поговоримъ объ ней отдЂльно потому что трудъ этотъ самобытный, составленный съ большимъ искусствомъ.

Но послЂ «Записокъ о Южной Руси», г. Кулишъ напечаталъ /51/ огромный историческій романъ, въ 425 страницъ, писанныхъ по-малороссійски. Онъ назвалъ его, какъ мы уже сказали: «Чорна Рада, хроніка 1663 року», и потомъ самъ перевелъ его еще на русскій языкъ и напечаталъ въ «Русской БесЂдЂ».

Что же сказать объ этомъ историческомъ романЂ, цЂль котораго, по словамъ г. Кулиша, была «выставить во всей выразительности олицетворенной исторіи причины политическаго ничтожества Малороссіи, и каждому колеблющемуся уму доказать, не диссертаціею, а художественнымъ воспроизведеніемъ забытой и искаженной въ нашихъ понятіяхъ старины, нравственную необходимость сліянія въ одно государство южно-русскаго племени съ сЂвернымъ» *.

* См. Рус. БесЂду, кн, III, 1857. «Эпилогъ къ Чорной РадЂ».

Какая трудная и многосложная цЂль для художественнаго произведенія, и какихъ огромныхъ силъ надо для ея выполненія! Гораздо легче было бы, пожалуй, хоть даже исторической диссертаціею, доказать, что сама по себЂ Малороссія, какъ государство, была бы политически ничтожна; это совершенная и безпристрастная правда со стороны г. Кулиша, да дЂло въ томъ, что въ художественномъ произведеніи г. Кулишъ доказалъ только одно, что у него вЂрвый глубоко-историческій тактъ, большія свЂдЂнія по части исторіи и древняго быта Малороссіи, рЂдкое, по своей вЂрности, воззрЂніе на Запорожье и СЂчь, но не столько творческія силы, чтобъ вполнЂ овладЂть избранной имъ темой.

Притомъ, давно уже извЂстно, что всякія такъ-называемыя заднія мысли, обыкновенно идутъ въ ущербъ художественному произведенію. Самъ Гоголь, когда вздумалъ, въ послЂднее время, олицетворить свои любимыя идеи въ формахъ художественнаго созданія, споткнулся и породилъ безобразныхъ Мурузовыхъ, Кастанжогло, Улинекъ и т. п. Да и странно, съ другой стороны, доказать романомъ, какъ много Малороссія дала Великороссіи, какія богатыя, энергическія силы присоединяло къ себЂ Московское государство съ пріобрЂтеніемъ исторически-знаменитаго товарищества славнаго Запорожья.

Въ слЂдствіе подобной трудности, не смотря на любовь и знаніе дЂла, романъ г. Кулиша произвелъ на насъ слЂдующаго рода впечатлЂніе. Прежде всего бросается въ глаза какая-то напряженность въ изложеніи событій, оттого и характеры вы- /52/ходятъ у него слабыми, неяркими, главный типъ ускользаеть иногда и остаются однЂ довольно удачныя, а мЂстами и достойныя полной похвалы частности изъ подробностей быта Малороссіянъ XVII вина. Но вы не живете съ этими героями и равнодушно глядите на ихъ горести и радости, что очень обидно и горько должно быть для каждаго автора, хотЂвшаго создать произведеніе художественное и хоть отчасти достигшаго своей цЂли.

Желая, однако, провЂрить свое личное впечатлЂніе, мы отнеслись съ вопросомъ на счетъ «Чорной Рады» къ одному извЂстному малороссійскому литератору, недавно пріЂхавшему въ Петербургъ.

— Какъ! съ удивленіемъ воскликнулъ онъ. Неужели вы имЂли терпЂніе читать по-малороссійски «Черную Раду»!

— А что?

— Да то, что и въ Малороссіи едва ли кто одолЂетъ такую массу, писанную отъ первой до послЂдней строчки все по малороссійски! Я самъ принялся было читать — тяжело....

И это говоритъ, подумали мы, малороссійскій писатель! стало быть, писать по малороссійски въ настоящее время, и еще художественною прозою, чистЂйшій анахронизмъ.

Е. К.

© Сканування та обробка: Максим, «Ізборник» (http://litopys.kiev.ua/)
26.V.2009

  ‹‹     Головна