‹‹     Головна

Н. Зарянко

ВОСПОМИНАНІЯ Н. И. УСКОВОЙ О Т. Г. ШЕВЧЕНКЂ.

Съ примЂчаніями М. К. Чалаго.

Наталья Иракліевна Ускова съ вдохновеннымъ Кобзаремъ провела лишь первые годы своего дЂтства и самолично немного удержала въ памяти о событіяхъ того счастливаго, по ея заявленію, времени, когда Тарасъ Григорьевичъ былъ для нея другомъ — нянею; но постоянно повторяемые разсказы и воспоминанія ея родителей, которые прожили съ Шевченкомъ въ Новопетровскомъ укрЂпленіи послЂдніе пять лЂтъ его ссылки до самаго его освобожденія ¹), много пополнили свЂдЂнія, касающіяся той жизни поэта.

¹) При коиендантЂ Уско†ؗко прожилъ въ укрЂпленіи около четырЂхъ лЂтъ, именно съ осени 1853 по 2 августа 1857-го.

Услышавъ отъ нея въ первый разъ разсказъ о Ш-кЂ въ 1882 году, я записалъ его и затЂмъ напечаталъ въ 75 № „С.-Петербургскихъ ВЂдомостей“ за тотъ же годъ, подъ заглавіемъ: „Воспоминанія Наты о дядЂ ТарасЂ“. Въ настоящее время мнЂ удалось получить отъ той же Н. И. еще нЂсколько свЂдЂній по тому же предмету и три собственноручныхъ письма Т. Г—ча къ ея отцу. Все это и помЂщается ниже. Отецъ Н. И—ны Ираклій Александровичъ Усковъ до 1853 года служилъ въ ОренбургЂ, состоя адъютантомъ при главномъ начальникЂ оренбургскаго края гр. В. А. Перовскомъ. Въ 1853 году онъ былъ назначенъ комендантомъ Новопетровскаго укрЂпленія и, прибывъ туда, нашелъ Т. Г. Шевченка, въ /298/ качест†рядоваго, въ жалкомъ положеніи: ближайшіе начальники обращались съ нимъ слишкомъ строго ¹).

Съ прибытіемъ Ускова, такое суровое обращеніе съ опальнымъ солдатомъ прекратилось и заявленія нЂкоторыхъ лицъ о томъ, что Т. Г. былъ притЂсняемъ до самаго его освобожденія, совершенно неосновательны. Еще въ ОренбургЂ, когда стало извЂстно, что комендантомъ Новопетровскаго укрЂпленія назначается Усковъ, многіе добрые люди ²) просили его сдЂлать все возможное къ облегченію участи Ш—ка и предупредили о его слабости къ вину.

Первая встрЂча Ускова съ Т. Г—чемъ послЂдовала на смотру, когда чины укрЂпленія представлялись новому коменданту. Не прошло и нЂсколькихъ дней послЂ смотра, какъ Ш—ко нашелъ теплое сочувствіе и самый радушный пріемъ въ домЂ Ускова ³).

¹) Въ первые два года пребыванія Ш—ка въ Новопетровскомъ укрЂпленіи комендантомъ былъ Антонъ Петровичъ Маевскій, который очень любилъ Т. Г—ча и принималъ его у себя въ домЂ, не какъ солдата, а какъ умнаго собесЂдника, что случалось очень часто, такъ какъ А. П. былъ старый холостякъ и велъ жизнь, что называется, отца командира, вполнЂ холостую. Жилъ Кобзарь въ его комендантство постоянно въ казармахъ, но имЂлъ тамъ, по протекціи доктора Никольскаго, особенную койку и не посылался на черныя работы. Въ эти два года Т. Г. нарисовалъ нЂсколько портретовъ и получалъ безпрепятственно черезъ коменданта письма и деньги. Въ концЂ 1852 года Маевскій скончался и Ш—ко лишился въ немъ покровителя; батальонное же начальство отнеслось къ нему весьма сурово. Въ письмЂ своемъ къ Гулаку поэтъ горько жалуется на угнетеніе: «Якъ бы ты побачивъ мижъ якимъ людомъ верчуся я!... А я у нихъ въ кулакЂ сижу: давятъ, безъ всякаго милосердія давятъ, а я повиненъ ще й кланяться, а то визьме тай роздавить, якъ ту вошу мижъ ногтями».

Такъ продолжалось со дня смерти А. П. Маевскаго вплоть до прибытія: въ укрЂпленіе новаго коменданта, почти цЂлый годъ.

²) Это были К. И. Гернъ, Θ. М. Лазаревскій и МатвЂевъ.

³) Комендантъ Усковъ, въ первый годъ своего пребыванія въ укрЂпленіи, дЂйствовалъ, въ отношеніи Ш—ка, чрезвычайно осторожно, опасаясь доносовъ, которыми кипЂлъ этотъ забытый Богомъ и проклятый людьми край. Получивъ на имя своего предмЂстника письмо, для передачи Т. Г—чу, со вложеніемъ 20 рублей, онъ хотЂлъ было отослать его обратно, но батальонный докторъ Никольскій, большой поклонникъ поэзіи Кобзаря, упросилъ Ускова не дЂлать этого. Значитъ, не «черезъ нЂсколько дней», а почти черезъ годъ поэтъ нашелъ «радушный пріемъ въ домЂ коменданта».

НедовЂрчивый вообще къ людямъ, при пер-/299/вой съ ними встрЂчЂ, онъ и въ данномъ случаЂ не сразу повЂрилъ искренности добряка Ускова, но скоро, убЂдившись въ ней, сдЂлался постояннымъ гостемъ и дорогимъ собесЂдникомъ, а затЂмъ и преданнымъ другомъ семьи коменданта.

Новопетровское укрЂпленіе, гдЂ поэтъ провелъ послЂдніе семь лЂтъ своей изгнаннической жизни, нынЂ уже упраздненное, во время его тамъ пребыванія, представляло собой небольшой укрЂпленный пунктъ съ девятью или десятыо орудіями и было расположено на обрывистой известковой скалЂ западной оконечности полуострова Мангишлака, верстахъ въ трехъ отъ берега Каспійскаго моря. Небольшая каменная церковь, комендантскій домъ, караульный домъ, госпиталь и нЂсколько каменныхъ флигелей для помЂщенія нижнихъ чиновъ и офицеровъ — вотъ все, что находилось въ крЂпости и было окрашено въ желтый казенный цвЂтъ. Около крЂпости, подъ горой, нЂсколько армянскихъ лавокъ, а кругомъ голая степь и ни признака растительности.

Въ годъ прибытія коменданта Ускова, именно осенью 1853 года, были посажены первыя вербы ¹), въ разстояніи около версты отъ укрЂпленія, на мЂстности болЂе для того пригодной, и послЂ многихъ и долгихъ усилій, съ помощью чернозема и деревьевъ, привезенныхъ изъ Астрахани, удалось устроить садъ, нЂкоторыя деревья котораго ко времени отъЂзда Ш—ка давали уже значительную тЂнь.

¹) Первая верба была посажена самимъ Ш—комъ въ 1850 году. «Когда меня препроводили изъ Орской крЂпости въ Н. П. укрЂпленіе, въ Гурье†ГородкЂ я поднялъ на улицЂ свЂжую вербовую палку и, принесши ее въ укрЂпленіе, воткнулъ въ землю на гарнизонномъ дворЂ» (см. письмо Ш—ка къ художнику Осипову въ «Осно※).

Въ саду былъ построенъ небольшой одноэтажный въ д†комнаты домъ съ плоскою крышей, гдЂ въ /300/ лЂтнее время помЂщалась семья коменданта, и д†деревянныя бесЂдки, изъ которыхъ одна, шестигранной формы, съ тремя небольшими окнами и конической крышей, а другая ажурная съ плоской крышей; первая служила для ночлега Т. Г—ча, а вторая для дневнаго отдыха въ тЂ дни, которые онъ проводилъ въ саду ¹).

Первое облегченіе ссыльной жизни Ш—ка выразилось тЂмъ, что комендантъ Усковъ, со вступленіемъ своимъ въ должность, не требовалъ уже отъ него несенія солдатской службы со всею строгостью, которую налагала на рядоваго военная дисциплина, допустивъ появленіе его въ строю лишь въ самыхъ необходимыхъ случаяхъ, когда манкированіе службой могло повлечь за собою непріятности.

Жилъ Т. Г—чъ не въ казармахъ, какъ было до сихъ поръ, а съ кЂмъ нибудь изъ офицеровъ ²) въ зимнее время, а лЂтомъ въ комендантскомъ саду; очередныхъ дежурствъ и караульной службы не несъ, нанимая, когда приходила такая очередь, за себя какого нибудь рядоваго. ОбЂдалъ въ семьЂ Ускова зимою и лЂтомъ ежедневно, за исключеніемъ лишь тЂхъ дней, когда чувствовалъ не въ мЂру выпитую рюмку вина: въ этихъ случаяхъ Т. Г—чъ обЂдалъ у знакомыхъ офицеровъ или являлся въ комендантскую кухню, гдЂ, войдя въ дипломатическія сношенія съ поваромъ, по секрету что нибудь съЂдалъ и уходилъ незамЂтно. Такимъ образомъ, отсутствіе Ш—ка въ домЂ коменданта въ обЂденное время обыкновенно обозначало, что онъ выпилъ лишнее и не является къ столу, чтобъ не вызвать со стороны Ускова и его жены обычныхъ въ этихъ случаяхъ назиданій.

¹) ЛюбимЂйшимъ мЂстомъ отдохновенія для Т. Г—ча служила также и его разросшаяся въ большое дерево верба; подъ ея тЂнью онъ съ пріятелемъ Фіалковскимъ штудировалъ эстетику Либельта (см. Дневникъ въ «Осно※).

²) Жить съ офицерами рядовому Ш—ку не дозволяла строгость военной дисциплины. Одинъ изъ нихъ Мостовскій предлагалъ поэту поселиться у него на квартирЂ, но тотъ не согласился, подъ опасеніемъ доноса, который вслЂдъ затЂмъ и не замедлилъ послЂдовать. СдЂлалъ его какой то М—въ: «Какую подлую кляузу могъ вывести этотъ отвратительный надворный совЂтникъ изъ нашего сожительства» пишетъ поэтъ въ дневникЂ. /301/

Суровый, непривЂтливый, съ мЂшковатой походкой, Ш—ко производилъ первое впечатлЂніе неблагопріятное, но, по мЂрЂ дальнЂйшаго съ нимъ знакомства, каждый незамЂтно привязывался къ нему и въ Новопетровскомъ укрЂпленіи мало было людей, которые относились къ нему недоброжелательно. Однакожъ были и такіе люди. НЂкоторыхъ офицеровъ, по ихъ неразвитости, весьма шокировало пребываніе рядоваго Ш—ка въ ихъ общест†въ домЂ коменданта, какъ гостя; имъ не нравилось явное предпочтеніе, оказываемое ему, и допускаемыя Усковымъ облегченія, которыя выражались и тЂмъ, что Т. Г—чу не препятствовали писать и рисовать, а даже помогали ему въ томъ. Все это приводило въ негодованіе недоброжелателей поэта, вооружало ихъ противъ коменданта и дало поводъ еще къ одному доносу генералъ-губернатору Перовскому. Впрочемъ доносъ этотъ графомъ принятъ не былъ. Подробности этого дЂла изложены въ воспоминаніяхъ И. С. Тургенева о ШевченкЂ ¹).

Въ Новопетровскомъ укрЂпленіи Тарасъ Григорьевичь былъ душою общества. РЂдкій пикникъ, рЂдкая прогулка совершались безъ его участія и въ часы хорошаго расположенія духа не было конца его шуткамъ и остротамъ. При поЂздкахъ новопетровскаго общества на гулянья онъ обыкновенно садился въ экипажъ съ провизіей и бралъ на свою отвЂтственность охраненіе бутыли съ водкою; однако привозилъ ее на мЂсто прогулки далеко не полною; а потому собутыльники предложили ему выбирать мЂсто подальше отъ бутылокъ.

¹) «Подробности», сообщенныя Тургеневымъ, пи на чемъ не основаны. Θ. М. Лазаревскій, близко знавшій отношенія гр. Перовскаго къ окружавшимъ его лицамъ, не допускаетъ, чтобы кто нибудь изъ нихъ осмЂлился наушничать этому гордому и недоступному вельможЂ. Еще неправдоподобнЂе другой разсказъ — ЛЂскова о томъ, что яко бы Перовскій собственноручно билъ Ш—ка: въ продолженіе 7 лЂтъ, при гр. Перовскомъ, Т. Г—чъ безвыходно находился въ укрЂпленіи, гдЂ Перовскій не бывалъ никогда, слЂд. и не могъ изъ Оренбурга достать поэта, за 800 слишкомъ верстъ. Собственноручная рукопашная расправа была вовсе не въ характерЂ гр. Перовскаго; никогда этотъ гордый и сильный человЂкъ не унизился бы до того, чтобы лично кого нибудь бить. /302/

Въ одну изъ такихъ поЂздокъ на Хангу Бабу ¹) (небольшая лощина, лежащая въ нЂсколькихъ верстахъ отъ укрЂпленія, имЂвшая десятокъ тутовыхъ деревьевъ, дававшихъ тЂнь), Ш—ко лежалъ на коврЂ и болталъ съ офицеромъ. ПослЂдній, замЂтивъ, что Т. Гр. выпилъ лишнее, вздумалъ подшутить надъ нимъ: собравши разсыпанные по степи „орЂшки“, потерянные гуртами овецъ, онъ предложилъ ихъ Ш—ку за кедровые, тотъ попробовалъ... Почувствовавъ, чтò это было въ дЂйствительности, онъ не высказалъ неудовольствія, и занялся мыслію, какъ бы наказать шутника. Возвратясь въ садъ, онъ набралъ клещевинику (изъ котораго приготовляютъ касторовое масло), состряпалъ самъ лично соусъ, и, пригласивъ къ себЂ офицера на завтракъ, накормилъ его этимъ соусомъ. Гость, конечно, скоро почувствовалъ дЂйствіе оригинальнаго блюда...

Не бЂгалъ Т. Гр. и дамскаго общества, которое также иногда не прочь было подтрунить надъ нимъ. Такъ, однажды было рЂшено сдЂлать пельмени, — любимое блюдо поэта, — такъ какъ онъ заспорилъ, увЂряя дамъ, что съЂстъ ихъ цЂлую сотню. Барыни, сговорясь между собою, изготовили пельмени, по возможности, покрупнЂе и, чтобы затруднять Ђдоку выиграть пари, нЂсколько изъ нихъ начинили одной горчицей или однимъ перцемъ. Но Ш—ко, къ удивленію многолюднаго участвовавшаго въ завтракЂ общества, не поморщившись, одинъ за другимъ уничтожилъ цЂлое блюдо ²).

¹) Въ первый годъ своего пребыванія въ укрЂпленіи поэтъ, вмЂстЂ съ Брониславомъ ЗалЂскимъ, предпринималъ экскурсію на Хангу Бабу, но не съ цЂлію покутить на свободЂ, а полюбоваться хоть тощею растительностію и порисовать деревья. Разставшись же съ нимъ, Т. Гр. любилъ посЂщать это мЂсто, освященное дружбой; ему «такъ сладко было сидЂть тамъ, подъ вЂтвями стараго дерева, обнажившаго свои корни»...

²) «Отуманенный лестію» (пишетъ Ш—ко въ своемъ дневникЂ) «я не имЂлъ силы, во вредъ желудку, отказаться отъ пельменей: они были мастерски приготовлены... (послЂ продолжительной прогулки) я сладко заснулъ и, видЂлъ во снЂ Новгородъ-СЂверскій; по улицЂ Ђздили огромные рыжіе, пьяные монахи, тутъ былъ и Семенъ (Гулакъ).. Это все пельмени такъ наметаморфозили».... /303/

Если какая нибудь дама, подтрунивая надъ тяжеловатостію и неповоротливостію Ш—ка въ движеніяхъ, заявляла, что въ него не легко влюбиться, Т. Г. въ отвЂтъ напЂвалъ съ улыбкой русскую пЂсню: „Ходитъ вЂтеръ у воротъ“, особенно сильно налегая на послЂдній ея куплетъ:

Дунулъ вЂтеръ и АвдЂй

Полюбился снова ей,

Дунетъ вЂтеръ еще разъ —

И полюбится Тарасъ.

ДЂтей Ш—ко очень любилъ. Въ Новопетровскомъ укрЂпленіи любимицей его была именно Наталья Иракліевна, старшая дочь Ускова. родившаяся чрезъ нЂсколько мЂсяцевъ послЂ прибытія ея родителей въ фортъ. Съ ней поэтъ постоянно дЂлилъ часы досуга, разсказывалъ о своей дорогой родинЂ попятнымъ ей дЂтскимъ языкомъ, дЂлалъ ей удочки, плелъ корзины и пЂлъ пЂсни, то грустныя, заставлявшія сжиматься ея дЂтское сердечко и проливать слезы, то веселыя. И несказанно любила Наталенька ¹) своего дядю — Горича, какъ она его называла. „Истый Тарасъ Горичъ, мое серденько, моя ясочка!“ приговаривалъ поэтъ, цалуя ее.

Для своей любимицы, Наточки, онъ оставлялъ кусочки сахару отъ утренняго чаю, которые, иногда запачканные мухами, служили ей лучшимъ лакомствомъ.

Случалось, что Т. Гр. появлялся въ домъ коменданта съ покраснЂвшимъ носомъ, тогда малютка Ната заботливо ходила за дядей Горичемъ съ баночкой спармацетной мази, упрашивая его помазать носъ, такъ какъ, по ея дЂтскому убЂжденію, никакого другаго цЂлебнаго средства не существовало.

Непривыкшая видЂть дядю Горича курящимъ, она однажды была поражена, увидя его вечеромъ съ дымящейся сигарой въ зубахъ ²), и когда онъ пытался поймать ее, чтобъ поцЂловать,

¹) «Кого любятъ дЂти, тотъ еще не совсЂмъ поганый человЂкъ», говаривалъ о себЂ Тарасъ Григорьевичь.

²) Ш—ко былъ не изъ курящихъ; но В. М. Лазаревскій соблазнилъ его, приславъ въ подарокъ 25 сигаръ «настоящихъ гаванскихъ». «Взявъ три /304/ оставшіяся у меня завЂтныя сигары, я пришелъ на огородъ къ вечернему чаю и попотчивалъ Ир. Ал. и его гостя и самъ закурилъ остальную. ВсЂ, начиная съ Наташеньки, немало удивились, увидЂвъ въ моемъ лицЂ торчащую дымящуюся сигару, хотя и находили, что мнЂ она къ лицу» (Дневникъ).

со страхомъ убЂгала, боясь быть обожженною. ЛЂтомъ, послЂ обЂда, онъ часто усаживался на каменную скамью террасы комендантскаго дома и какъ только дЂвочка приближилась къ нему, Т. Гр., со словами: „сейчасъ пущу ракету!“ быстро проводилъ раковиной по камню и заставлялъ ее поспЂшно убЂгать, добродушно смЂясь ея страху.

Незадолго до своего отъЂзда, именно 4 іюня 1857 года, въ день рожденія Наташеньки, Ш—ко устроилъ транспарантъ съ вензелемъ ея, установилъ его въ концЂ сада и вечеромъ освЂтилъ разноцвЂтными огнями; а когда поэтъ, покидая Новопетровское укрЂпленіе, собирался въ дальній путь, онъ подарилъ своей любимицЂ ея портретъ, нарисованный имъ сепіей, и книгу „О подражаніи Христу, переводъ Сперанскаго“ ¹). На подаркахъ этихъ собственноручныя надписи: „Милой умницЂ НаташенькЂ на память отъ дяди Тараса Шевченка“.

Живописью въ укрЂпленіи, особенно въ послЂдніе годы, Т. Гр. занимался весьма усердно. Масляными красками и акварелью онъ не работалъ, а всЂ рисунки сдЂланы сепіей или карандашомъ. Сюжетами для нихъ обыкновенно служили окрестные виды и ближайшіе киргизскіе аулы. Было нарисовано и нЂсколько портретовъ ²).

¹) Книга эта — дорогой подарокъ княжны В. Н. Репниной — была очень дорога поэту и онъ не безъ сожалЂнія разстался съ нею.

²) Къ послЂднимъ двумъ годамъ ссылки относятся превосходные рисунки Т. Гр—ча, которые онъ отсылалъ Бр. ЗалЂскому, какъ запретный плодъ, подъ именемъ «разныхъ кусковъ шерстяной матеріи»; выручка отъ продажи ихъ отсылалась въ укрЂпленіе. Отсылаемыя тому же лицу стихотворенія извЂстны были подъ названіемъ «свяченой воды».

Усковымъ на память о прожитомъ съ ними времени и о самомъ себЂ Ш—ко оставилъ портреты: жены коменданта Агафьи Емельяновны, со старшей дочерью на рукахъ, Кати — няни Наташиной, въ киргизскомъ, костюмЂ и пять пейзажей: на двухъ изображены ближайшіе къ укрЂпленію /305/ аулы, на другихъ двухъ комендантскій садъ — въ первый годъ его существованія и въ годъ отъЂзда поэта; пятый пейзажъ представляетъ видъ самаго Новопетровскаго укрЂпленія со стороны моря.

Находя въ семейст†Ускова постоянно самый радушный, сердечный пріемъ и теплое участіе, Т. Гр. отвЂчалъ на то полною преданностію. Однако съ Усковыми у него случались и размолвки. Жена коменданта и самъ Ираклій Александровичъ находили нужнымъ удерживать Ш—ка отъ его слабости и это то обстоятельство иногда бывало поводомъ нЂкотораго недоразумЂнія, что впрочемъ скоро забывалось ¹). За исключеніемъ размолвокъ, о которыхъ только что сказано, между Ш—комъ и Усковымъ существовали самыя лучшія отношенія.

¹) ДобрЂйшая душа Ир. Ал., подъ опасеніемъ большой отвЂтственности за фамиліарное обращеніе съ нижнимъ чиномъ, принялъ поэта въ свою семью, какъ роднаго. Помимо глубокой признательности, какую, естественно, долженъ былъ питать къ Ускову обездоленный изгнанникъ, въ его душЂ, открытой для всего изяшнаго, пробудилось иное чувство: онъ влюбился въ комендантшу: «Это одно единственное существо, которымъ я увлекаюсь до поэзіи... (сознается онъ ЗалЂскому). Да и могло ли быть иначе вприсутствіи высоко нравственной и физически прекрасной женщины? Я полюбилъ ее возвышенно чисто, всЂмъ сердцемъ и всею благодарной моей душой»... Но несмотря на такую пламенную любовь, близкую къ обожанію, подъ конецъ своей ссылки, нашъ Кобзарь разочаровался въ ней. Охлажденіе къ прекрасной «АгатЂ» произошло отъ неосторожнаго съ ея стороны намека на благодЂянія, оказываемыя въ ея домЂ рядовому Ш—ку. «И я, (пишетъ Т. Гр. въ дневникЂ) отряхнулъ прахъ отъ ногъ своихъ и повторилъ слова флорентинскаго изгнанника: Горекъ хлЂбъ подаянія И жостки ступеньки чужого крыльца.

Когда у Т. Гр. не было денегъ, онъ ссужался ими у Ираклія Александровича, съ нимъ онъ занимался и фотографіей. Книги и рисовальныя принадлежности высылались поэту его далекими друзьями на имя коменданта, чрезъ котораго велась вся переписка. Такимъ образомъ и радостное извЂстіе, полученное имъ отъ М. М. Лазаревскаго о давно ожидаемой свободЂ, было передано при слЂд. письмЂ къ Ускову: /306/

С.-Петербургъ. 2 мая 1857 года.

М. Г. Ираклій Александровичъ!

Прилагая при семъ 75 рублей для передачи Тарасу Григорьевичу, я увЂренъ, что и Вы обрадуетесь его радости.

Будьте добры, выгоняйте его скорЂе оттуда. Извините, что я не въ первый разъ уже безпокою Васъ своими просьбами, не бывши съ Вами знакомъ... Съ истиннымъ почтеніемъ и проч.

ВмЂстЂ съ этимъ письмомъ было прислано и другое, на имя самого Шевченка (см. Біографія стр. 95).

Оффиціальное извЂстіе о свободЂ рядоваго Шевченка прибыло къ коменданту 21 іюля и Усковъ, не дожидаясь изъ Оренбурга указа объ отставкЂ, выдалъ ему на свой страхъ пропускъ до самаго Петербурга. Т. Гр. выЂхалъ изъ Новопетровскаго укрЂпленія 2 августа вечеромъ, напутствуемый лучшими пожеланіями людей, искренно его любившихъ.

Первое письмо, полученное Усковымъ отъ поэта, послЂ его отъЂзда, было изъ Астрахани отъ 10 августа 1857 года, но оно затерялось. СлЂдующее затЂмъ письмо отъ 12 ноября получено изъ Нижняго Новгорода; третье отъ 17 февраля 1858 года тоже изъ Нижняго, а четвертое — изъ Петербурга.

I.

12 ноября 1857 года. Нижній Новгородъ.

Многоуважаемый Ираклій Александровичъ!

Давно уже я собираюсь описать вамъ все случившееся со мною со дня, въ который я послалъ вамъ мое письмо изъ Астрахани, т. е. съ 10 августа, но для этого описанія не доставало главнаго матеріала т. е. конца, заключенія этого на диво курьезнаго путешествія.

22 августа выЂхалъ я изъ Астрахани, вмЂстЂ съ семействомъ А. А. Сапожникова, съ которымъ мы возобновили старое знакомство. 19 сентября прибыли мы благополучно и весело въ Нижній Новгородъ и того же дня полиціймейстеръ объявилъ мнЂ, что я за настоящимъ указомъ объ отставкЂ долженъ отправиться обратно въ Оренбургъ. Такое милое предложеніе меня не мало /307/ озадачило, но я вскорЂ оправился т. е. заболЂлъ и самъ написалъ въ Оренбургъ и добрыхъ людей просилъ написать о себЂ прямо Катенину, прося его развязать сей гордіевъ узелъ какъ нибудь помягче. Пока этотъ таинственный узелъ развязывался, я хворалъ, бродилъ по грязнымъ нижегородскимъ улицамъ и скучалъ до ипохондріи. Наконецъ вчера здЂшній военный губернаторъ получаетъ отъ генералъ-губернатора оренбургскаго подробное объясненіе моего увольненія отъ военной службы. Объясненія эти вчера же прочитаны мнЂ. Въ нихъ изображено, что я, бывшій художникъ, имЂю право поселиться гдЂ мнЂ угодно въ предЂлахъ Россійской Имперіи, кромЂ столицъ, а около столицъ даже мимо проЂзжать запрещено. Сегодня же написалъ я моимъ друзьямъ въ Петербургъ объ этой катастрофЂ и въ ожиданіи будущихъ благъ, поселился въ Нижнемъ НовгородЂ.

МнЂ здЂсь пока хорошо. Нижегородская аристократія принимаетъ меня радушно и за работу платитъ, не торгуясь, 25 рублей серебромъ за портретъ, нарисованный карандашомъ. Деньги у меня есть. Костюмъ себЂ построилъ перваго сорта, начиная съ голандскаго бЂлья, и въ добавокъ запустилъ бороду, настоящее помело. Теперь мнЂ только не достаетъ столицы, а то все, слава Богу, имЂю, начиная съ здоровья. Столицу я не раньше надЂюсь у видать, какъ черезъ годъ. И я теперь не знаю, что мнЂ дЂлать съ письмами Киріевскаго и съ вашей довЂренностью. Напишите мнЂ.

Весело ли у васъ? Здорова ли Агафья Емельяновна? Здоровы ли мои большіе друзья Наташенька и Наденька? Не посылаю имъ гостинца, потому что Нижній Новгородъ безъ ярмарки та же деревня, еще хуже по дороговизнЂ самыхъ необходимыхъ вещей.

Газетныя новости вамъ извЂстны, о нихъ и говорить нечего, а не газетныя не стоють того, чтобъ о нихъ говорить. Занимаетъ теперь всЂхъ самый животрепещущій вопросъ о томъ, какъ освободить крестьянъ отъ крЂпостнаго состоянія. Съ новымъ годомъ ожидаютъ правительственныхъ распоряженій по этому вопросу.

Прощайте, Ираклій Александровичъ! Желаю вамъ здоровья и счастія. Цалую отъ души моихъ большихъ друзей Наташеньку /308/ и Наденьку и свидЂтельствую мое глубочайшее почтеніе АгафьЂ ЕмельяновнЂ и остаюсь благодарный вамъ Т. Шевченко.

Кланяюсь я Жуйковымъ, Бурцевымъ и моему старому, незабвенному другу Московскому ¹).

¹) На это письмо, полученное Усковымъ 5 января 1858 г., Тарасъ Григорьевичь получилъ отвЂтъ съ разными порученіями со стороны коменданта:

7 января 1858 года. Новопетровское.

Какъ я радъ, добрЂйшій Тарасъ Григорьевичъ, что вы догадались остаться въ Н. НовгородЂ и сождать тамъ результата рЂшенія изъ Оренбурга. Я второпяхъ забылъ вамъ вложить письмецо, а главное сомнЂвался, чтобы моя бумага застала васъ въ Нижнемъ. Этотъ скотина Михальскій, завЂдывающій въ отсутствіе Львова батальономъ, написалъ галематьи на счетъ вашего увольненія и чрезъ это подвергъ меня большимъ непріятностямъ: корпусный командиръ, получивши отъ меня донесеніе на счетъ увольненія вашего въ Петербургъ, вопреки сдЂланнаго имъ распоряженія, прислалъ мнЂ строгій выговоръ и написалъ отъ себя въ обЂ столицы, чтобы вамъ объявить о Высочайшей волЂ. Я теперь радъ, по крайней мЂрЂ, что васъ не потребовали въ Оренбургъ и что вы можете пользоваться свободой Ђхать, куда угодно. Кстати, я получилъ отъ Еленева письмо къ вамъ отъ Кухаренка, и при семъ его прилагаю.

Письма Киріевскаго, пожалуйста, пришлите ко мнЂ съ конвертами, какъ они есть. Я думаю послать ихъ къ его отцу, а тамъ посмотрю, что будетъ. Можетъ быть еще вамъ же придется выручать мои деньги, если будете въ Петербургь.

Я увЂренъ, что вы не прервете со мною переписки, по старому знакомству. Если будете въ КіевЂ, то побывайте у моего дяди полковника МатвЂя Яковл. Ускова, онъ живетъ на ПодолЂ, противъ Набережнаго Николая, въ собств. домЂ.

Итакъ, дай вамъ Богъ успЂховъ въ вашихъ занятіяхъ живописью. Радуюсь отъ души, что вы имЂете хорошій пріемъ въ Нижнемъ.

Меня надулъ подлецъ Чернягинъ и выслалъ объективы и вещи прескверныя, и сверхъ того отъ небрежной укупорки большая часть изъ нихъ попорчена и побита. Г. Лазаревскій даже не потрудился посмотрЂть вещи и только написалъ мнЂ, что онъ просилъ Чернягина скорЂй отправить ко мнЂ посылку. Это мнЂ весьма не было въ пользу.

Жена моя и дЂти, слава Богу, здоровы и вамъ кланяются. И такъ, прощайте Тарасъ Григорьевичь! не забывайте насъ и пишите; намъ всегда будетъ пріятно получать отъ васъ вЂсточки, какъ отъ стараго пріятеля.

Преданный вамъ И. Усковъ.

P. S. . Хропачевскій въ УральскЂ женился на раепутной вдо†эсаульшЂ. Мостовскій, Бурцевы и Жуйковы вамъ кланяются.

II.

Многоуважаемый Ираклій Александровичъ!

Письмо Ваше отъ 7 января получилъ я 15 февраля, за которое приношу вамъ искреннюю благодарность и за письмо стараго моего друга Черноморца Кухаренка приношу такую же вамъ искреннюю благодарность. Сердечно радуюсь благополучію вашему, Агафьи Емельяновны и здоровью моихъ милыхъ и малыхъ друзей Наташеньки и Наденьки. Наденька, я думаю, уже бЂгаетъ, какъ бы мнЂ хотЂлось ее потютюшкать! А моя умница, красавица Наташенька вспоминаетъ ли своего друга, дядю Тараса Горича? Сердечно жалЂю, что не могу ничЂмъ ей напомнить о себЂ. Нижній Новгородъ безъ ярмарки настоящая деревня. Хуже, потому что обыкновенные сельскіе продукты до-/309/роже, нежели въ селЂ. Городъ просто самъ по себЂ дрянь. Семь лЂтъ въ Новопетровскомъ укрЂпленіи мнЂ не казались такъ длинны, какъ въ Нижнемъ эти пять мЂсяцевъ. Это значитъ перепутье. На рождественскихъ святкахъ пріЂзжалъ ко мнЂ въ гости изъ Москвы мой старый другъ Михайло Семеновичъ Щепкинъ (извЂстный актеръ). Теперь я думаю отдать ему старину визитъ. Онъ мнЂ сдЂлалъ честь, какой немногіе удостоились отъ знаменитаго старца. На будущей недЂлЂ думаю навсегда оставить Нижній Новгородъ, прожить до весны подъ Москвой у сына Щепкина, а весною, если не разрЂшатъ мнЂ жить въ столицахъ, поЂду въ Харьковъ, въ Кіевъ, въ Одессу и за границу. Богъ съ ними и съ столицами! Деньжонокъ уже накопилось столько, что безбЂдно можно прожить года три за границею, а тамъ — что Богъ дастъ. Не погибъ въ неволЂ, не погибну и на волЂ, говоритъ малороссійская пЂсня.

Какова у васъ зима нынЂшній годъ? ЗдЂсь ужасно много снЂгу, а морозовъ сильныхъ еще не было. Письмо мое вы по- /310/лучите не раньше праздника Воскресенія Христова, то я и поздравляю васъ съ этимъ свЂтлымъ праздникомъ и отъ души цЂлую васъ всЂмъ: и Катю, и няню, и въ особенности большихъ друзей моихъ Наташеньку и Наденьку. Пошли имъ Богъ здоровья!

Прощайте, многоуважаемый Ираклій Александровичъ, не забывайте искренняго вашего Т. Шевченка.

P.S. . Если получу фотографическій портретъ — пришлю, а вы мнЂ пришлите собственнаго издЂлія портреты друзей моихъ Наташеньки и Наденьки. А письмо ваше адресуйте на имя М. С. Щепкина въ Москву, въ контору императорскихъ театровъ.

ЦЂлую Жуйкова съ благовЂрною и Бурцова съ благовЂрною же, а старого полыводу Мостовскаго безъ благовЂрной три раза цЂлую.

1858 года февраля 17.

Съ боку приписка: Поздравляю Агафью Емельяновну съ прошедшимъ днемъ ангела ¹).

Упомянутое въ настоящемъ письмЂ И. А. Ускова письмо черноморца Кухаренка, автора драматическаго произведенія. „Черноморскій Побыть“, будетъ помЂщепо на страницахъ „Кіевской Старины“ вмЂстЂ съ другими письмами его къ Т. Г. Шевченку, въ числЂ шести, изъ коихъ одно относится къ 1844 году, а остальныя пять къ 1856 — 1860 годамъ. — ОтвЂтныя же письма Ш—ка можно найти въ „Осно–.

¹) На это второе письмо отвЂта не послЂдовало.

III.

Іюля 4, 1858.

Многоуважаемый Ираклій Александровичь!

Наконецъ я добрался до Петербурга и до завЂтнаго Павловска. Но Павловскъ, увы! не обЂщаетъ ничего хорошаго. Три раза, впродолженіе одной недЂли, побывалъ я въ ПавловскЂ и три раза стучался напрасно у дверей вашего честнаго и въ добавокъ высокоблагороднаго комиссіонера. Онъ никого не принимаетъ потому, что къ нему, кромЂ заимодавцевъ, никто не заходитъ. О пребываніи моемъ въ ПетербургЂ онъ узналъ отъ генерала Бюрно, съ которымъ я встрЂтился въ ПавловскЂ же /311/ и имЂлъ неосторожность разсказать ему о сдЂланномъ мнЂ вами порученіи. А Киріевскій, ловкій шарлатанъ, смекнулъ дЂломъ и не велЂлъ меня принимать. А случайно гдЂ то встрЂтившись съ Марковичемъ, увЂрялъ его, что онъ зимнимъ путемъ еще выслалъ вамъ отличнЂйшій фотографическій аппаратъ со всЂми принадлежностями; даже много лишняго выслалъ. Подлецъ! и въ добавокъ неловкій.

ДовЂренность ваша не по формЂ написана и Михайло МатвЂевичъ говоритъ, что она не можетъ имЂть никакой силы. Попробуйте написать его матери; она живетъ въ ПавловскЂ, вмЂстЂ съ нимъ, въ собственномъ домЂ. За успЂхъ ручаться нельзя, а попробовать можно.

Посылка ваша сегодня же отправляется. Кажется вы получите все требуемое исправно и лучшаго свойства, Я посылаю вамъ „Губернскіе очерки“, письма (Киріевскаго) и вашу довЂренность, а вы мнЂ пришлите д†чорныя мерлугаки, чЂмъ премного обяжете, и адресуйте вашу посылку на имя М. М. Лазаревскаго.

Въ ПитерЂ мнЂ хорошо пока. Квартирую я въ самой академіи. Товарищи — художники меня полюбили, а безчисленные земляки меня просто на рукахъ носятъ. Однимъ словомъ, я совершенно счастливъ.

Какъ то вы тамъ поживаете? Что мои великіе друзья подЂлываютъ? Наденька, я думаю, уже бЂгаетъ, а Наташа читаетъ. А басенъ Крылова все таки не издаютъ съ порядочными картинками. Посылаю вамъ свой плохой портретъ, снятый съ натуры въ ПетербургЂ. Каковъ вашъ садъ? НынЂшнее лЂто у васъ должно быть много винограду и абрикосовъ.

СвидЂтельствую мое глубочайшее почтеніе АгафьЂ ЕмельяновнЂ, цЂлую отъ всего сердца моихъ большихъ друзей и остаюсь уважающій васъ Т. Шевченко.

Кланяюсь Бажановымъ, Жуйковымъ и старому волокитЂ Мостовскому ¹).

¹) Отправивъ это письмо, Т. Гр. получилъ отъ коменданта Ускова еще два письма, и затЂмъ переписка между ними прерывается. Усиленныя. занятія /312/ гравюрой, исполненная тревога поЂздка въ Малороссію, хлопоты о покупкЂ усадьбы и постройкЂ дома, заботы о выкупЂ родныхъ изъ крЂпостной неволи, перипетіи по случаю неудавшагося сватанья и эта вЂчная сутолока столичной жизни — все это совершенно заслонило отъ нашего поэта скромные образы добродушной семьи коменданта.

Вотъ эти письма:

1.

20 августа 1858 г. (наше укрЂпленіе переименовано въ фортъ Александровскій).

ДобрЂйшій нашъ Тарасъ Григорьевичъ!

Какъ мы рады, что вы наконецъ достигли цЂли вашихъ искреннихъ желаній и теперь въ ПитерЂ. Слава Богу! Жена моя и дЂти чрезвычайно обрадовались, получивши вашъ портретъ. Наташа сейчасъ узнала васъ, хоть портретъ не совсЂмъ удался, но похожъ.

Я зналъ, что вы не сладите съ мошенникомъ Киріевскимъ, но по крайней мЂрЂ узнайте и напишите, какъ зовутъ его мать и какъ ей адресовать, а также отца. Я имъ всЂмъ хочу написать почетныя письма, какъ пишутъ обыкновенно такимъ людямъ, у которыхъ ни на волосъ нЂтъ совЂсти. Я деньги считаю уже пропавшими; по крайней мЂрЂ доставьте мнЂ случай разругать подлецовъ.

За присылку книги «Губернскіе очерки» премного благодаренъ, а мерлушки вышлю непремЂнно. И вы насъ не забывайте. Наташа начинаетъ читать, а Надя бЂгаетъ. Все, слава Богу! Наташа все собирается писать къ вамъ, но говоритъ, что перо нехорошо — не пишетъ: она, какъ обезьяна полагаетъ, что съ очками можно читать, не учившись.

Садъ намъ нынЂшній годъ уродилъ; много абрикосовъ и персиковъ, но винограду мало. Посылку отъ НагорЂцкаго я получилъ въ исправности, но онъ не всЂ мнЂ вещи выслалъ, о которыхъ я писалъ, вЂроятно, потому что не достало денегъ. Чернягинъ не досталъ мнЂ воронокъ и стеколъ (для фотографій) и еще осталось у него немного моихъ денегъ, не знаю почему не присылаетъ.

Прощайте! Не забывайте всегда преданнаго вамъ И. Ускова.

2.

ДобрЂйшій Тарасъ Григорьевичъ!

ВмЂстЂ съ этимъ я послалъ къ вамъ пять мерлушекъ, изъ нихъ нЂкоторыя попорчены немного молью, но эти мЂста можно вырЂзать, и потому то вамъ, вмЂсто трехъ, посылаю пять. Лучшихъ нельзя было достать: ихъ обыкновенно привозятъ только весной.

Я писалъ почтеннЂйшему Михаилу МатвЂевичу, чтобы онъ взялъ отъ Чернягина оставшійся у него за камеру деньги 2 р. 44 коп., и кромЂ того, онъ не дослалъ мнЂ всего, что требовалось.

Агафья Емельяновна и мои дЂти, ваши искренніе друзья, вамъ кланяются и желаютъ всего лучшаго для васъ въ свЂтЂ. Не забывайте насъ, Т. Гр., пишите, будетъ грЂхъ вамъ забывать людей, которые всегда питали къ вамъ теплыя, искреннія чувства. Не пишите часто: этого нельзя требовать при вашихъ теперешнихъ занятіяхъ, — но хоть изрЂдка, только бы знать намъ о васъ, гдЂ вы находитесь и какъ пожаваете.

Остаюсь искренно преданный вамъ И. Усковъ.

9 сентября 1858 года

фортъ Александровскій.

Воть все, что сохранилось изъ переписки Шевченка съ Усковымъ. Тяжело было семьЂ коменданта услышать о преждевременной кончинЂ Тараса Григорьевича. Четыре съ половиною года, прожитые съ нимъ вмЂстЂ, тЂсно связали ихъ и навсегда оставили о Т. Гр. свЂтлыя воспоминанія. НЂкогда „милая умница /313/ Наташенька“ и въ настоящее время не можетъ вспомнить безъ слезъ своего лучшаго друга дЂтства, дядю Тараса Горича.

Полковникъ И. А. Усковъ занималъ должность коменданта Новопетровскаго укрЂпленія (переименованнаго въ 1858 году въ „Александровскій фортъ“, а въ 1865 году упраздненнаго и срытаго) до 1865 года. ЗатЂмъ, выйдя въ отставку, поселился сперва въ СаратовЂ, а потомъ въ МосквЂ, гдЂ и умеръ 15 іюля 1882 г., не оставивъ никакихъ записокъ, касательно жизни Шевченка.

Н. Зарянко

[Зарянко Н. Воспоминания Н. И. Усковой о Т. Г. Шевченко. С примечаниями М. К. Чалого // Киевская старина. — 1889. — Т. 24. — № 2. — С. 297-313.]

---

© Сканування та обробка: Максим, «Ізборник» (http://litopys.kiev.ua/)
5.VI.2009

---

  ‹‹     Головна