‹‹     Головна

ЭПИЗОДЪ НА МОГИЛЂ ТАРАСА ШЕВЧЕНКА.

(ЗАПИСКА ХУДОЖНИКА ЧЕСТАХОВСКАГО).

Въ „Кіевской СтаринЂ“ 1886 г., № 2, была напечатана статья И. Билыка „Тревога надъ свЂжей могилой Т. Г. Шевченка“, гдЂ авторъ на основаніи документовъ разсказалъ о томъ дутомъ дЂлЂ, которое поднято было польскими панами о существующемъ яко-бы заговорЂ противъ помЂщиковъ, при чемъ центральный пунктъ заговора — свЂжая могила Т. Г. Шевченка. Героемъ и главой заговора выставленъ былъ „крестьянинъ-музыкантъ Грыць“, который затЂвалъ будто-бы какіе-то коварные планы относительно повторенія „Тарасовой ночи“, т. е. — истребленія жидовъ и поляковъ. РазслЂдованіе этого дЂла тогда же, какъ мЂстными каневскими властями, такъ и губернскими — кіевскими, привело къ тому, что никакого заговора, конечно, нЂтъ, а что этотъ „Грыць“ — не кто иной, какъ служащій въ капитулЂ орденовъ губернскій секретарь Григорій Николаевичъ Честаховскій, сопровождавшій изъ Петербурга въ Каневъ тЂло Т. Г. Шевченка и оставшійся послЂ похоронъ приводить въ порядокъ могилу его. Напоминая теперь читателямъ нашимъ эту любопытную статью И. Билыка, мы считаемъ умЂстнымъ въ настоящемъ февральскомъ номерЂ, ежегодно удЂляющемъ нЂсколько страницъ памяти Т. Г. Шевченка, напечатать сохранившуюся въ бумагахъ недавно умершаго Г. Н. Честаховскаго „записку“, передающую этотъ-же самый эпизодъ съ нимъ на свЂжей могилЂ Шевченка. По рукописи видно, что /231/ этотъ разсказъ былъ составленъ Г. Н. Честаховскимъ въ видЂ докладной записки своему начальству, какъ объясненіе всего происходившаго съ нимъ. За представленіе въ наше распоряженіе печатаемой записки приносимъ глубочайшую благодарность В. В. Тарновскому.

* * *

Прыбытіе въ г. Каневъ и могила Шевченка. Общество украинцевъ въ ПетербургЂ избрало меня для препровожденія изъ Петербурга въ каневскій уЂздъ тЂла умершаго малороссійскаго поэта Шевченка и для погребенія его на мЂстЂ, избранномъ имъ самимъ при жизни ¹). По сему случаю я получилъ отъ начальства дозволеніе на 28-мидневный отпускъ въ кіевскую губернію и по прибытіи моемъ въ городъ Кіевъ передалъ тЂло поэта въ полное распоряженіе его братьямъ и сестрЂ, которые поставили гробъ поэта въ церкви Рождества на ПодолЂ 6 мая вечеромъ, а 7-го, отслуживши панихиду, перенесли на ночь на пароходъ „Кременчукъ“. 8-го мая въ 7-мь часовъ утра пароходъ снялся съ пристани и направилъ путь по ДнЂпру къ Каневу. Я сопутствовалъ за гробомъ съ тЂмъ, чтобы наблюдать, гдЂ похоронятъ поэта и дЂйствительно-ли на томъ мЂстЂ, которое онъ самъ избралъ для себя еще при жизни. Привезши тЂло въ Каневъ, занялись похоронами. Могила была выкопана студентами Кіевскаго университета, братьями и родственниками покойнаго и нЂкоторыми селянами, знавшими при жизни покойнаго и чтившими память его.

¹) Это „избраніе“ было сделано поэтомъ лишь въ извЂстномъ его стихотворномъ завЂщаніи („якъ умру, то поховайте...“); никакихъ другихъ распоряженій на случай своей смерти поэтъ не дЂлалъ. См. Кіевск. Стар. 1893 г., № 2, стр. 316. — Прим. А. Л.

По преданіи тЂла землЂ, отдавши послЂдній долгъ покойному поэту, всЂ сопутствовавшіе изъ Кіева и другихъ мЂстъ начали разъЂзжаться, и когда 12-го числа я одинъ, посЂтивши могилу, думая послЂдній разъ передъ отъЂздомъ поклониться батькови и другу, выйдя на высокую гору, увидЂлъ осиротЂлую могилу, то невыразимая грусть сдавила мнЂ сердце: не хотЂ-/232/лось разставаться съ мЂстомъ, гдЂ улеглося тЂло нашего любого и дорогого кобзаря, а желалось самому закопаться въ той славной землЂ. Думаю: а кто жъ насыплетъ надъ нимъ высокую могилу по его завЂщанію? не попробовать-ли мнЂ?

Едва блеснула въ моей голо†эта свитла щира дума, какъ изъ-за нея выросъ въ воображеніи мрачный демонъ-чудовище — мысль о провинціальномъ чиновничествЂ, способномъ изъ мухи вывести слона, хотя я зналъ о немъ только по наслышкЂ; это сильно пугало меня, но надежда: авось, можетъ быть, вывернусь, вольными широкими крылами разсЂяла по воздуху темное бЂсовское навожденіе и утвердила во мнЂ доброе намЂреніе сдЂлать послЂднюю услугу незабвенному батькови и другу Тарасу.

Объявивъ о моемъ намЂреніи — остаться на нЂкоторое время въ родной УкраинЂ, между своего народа подышать ея воздухомъ послЂ 18-ти-лЂтняго моего отсутствія, — одному изъ почитателей покойнаго поэта, знакомому съ нЂкоторыми властями города Канева, и о моихъ опасеніяхъ на счетъ чиновничества, я просилъ его представить меня нЂкоторымъ лицамъ, что и было сдЂлано имъ.

Когда явились мы къ нЂкоей особЂ, облеченной значительною властью по тамошнему положенію, то особа эта сейчасъ же направила разговоръ на новое положеніе о крестьянскомъ бытЂ и свела на ту дорогу, что у нихъ нЂсколько мудрецовъ (такъ выразилась значительная особа) уже посажено въ тюрьму за чтеніе новаго положенія объ улучшеніи быта помЂщичьихъ крестьянъ, говоря: „мы ихъ голубчиковъ выведемъ“.

Такимъ образомъ участь моя заранЂе рЂшена; стало быть — другими словами: если хочешь остаться здЂсь, гдЂ царитъ порядокъ и спокойствіе, такъ полЂзай въ тюрьму, а не хочешь въ тюрьму, такъ убирайся отсюда.

Я съ своей стороны сдЂлалъ намекъ, что я художникъ и остаюсь только съ тЂмъ, чтобы насыпать могилу своему любимому земляку и народному поэту, и не только, молъ, тебЂ, но и никому изъ васъ не помЂшаю порядковать по всЂ четыре заставки. /233/

Обращеніе съ народомъ. Между тЂмъ по разнесшимся слухамъ о привозЂ и погребеніи тЂла Шевченка въ КаневЂ, безпрестанно прибывалъ разнаго званія народъ, чтобы посмотрЂть могилу и поклониться праху покойнаго. ПослЂ погребенія Шевченка, народъ съ самаго начала прибывалъ, частію съ барокъ и плотовъ съ лЂсомъ, плывущихъ по ДнЂпру и проходящихъ какъ разъ у самой подошвы Чернечей горы, на которой погребенъ поэтъ (народъ этотъ большею частію литвины; малороссіяне наши называютъ ихъ кракодзеями), а частію съ пароходовъ, пристающихъ въ полуверстЂ отъ могилы Шевченка. ПосЂтители съ пароходовъ большею частію благородное сословіе: офицеры, гражданскіе чиновники, студенты, дамы и разнаго званія люди. Потомъ уже, по мЂрЂ распространившихся слуховъ; начали посЂщать могилу поэта духовенство и сельскій народъ изъ окрестностей, въ особенности въ воскресные и праздничные дни.

Оставшись одинъ исполнить свое намЂреніе насыпать могилу надъ прахомъ любаго батька Тараса, 12 мая я перешелъ изъ Канева и поселился въ маленькомъ сельцЂ, на разстояніи полторы версты отъ центра города и въ двухъ съ половиною отъ могилы, ибо могила поэта находится верстахъ въ четырехъ за Каневомъ внизъ по теченію ДнЂпра. Во время производства работъ и во все время жительства моего въ КаневЂ, я постоянно находился между крестьянами и обходился съ ними, какъ слЂдуетъ честному человЂку и христіанину, ласково и привЂтливо, однимъ словомъ — по братски и какъ родной ихъ селянинъ ¹).

¹) Н. Г. Ч—ій по происхожденію былъ самъ крестьянинъ, родомъ изъ Новороссіи. А. Л.

На разные вопросы ихъ о какомъ-либо недоразумЂніи объяснялъ имъ, какъ слЂдуетъ и какъ я понимаю, но вопросы эти и объясненія мои касались исключительно семейныхъ дЂлъ, ссоры крестьянъ между собою и другихъ разныхъ обыкновенныхъ предметовъ, не заключающихъ въ себЂ ничего политическаго и важнаго. Когда-же крестьяне обращались съ вопросами относительно ихъ свободы изъ крестьянскаго состоянія или /234/ съ жалобами на притЂсненіе пановъ (помЂщиковъ), тогда я объяснялъ имъ, что я самъ положенія о свободЂ крестьянъ не читалъ и не знаю правилъ въ немъ изложенныхъ, почему и не могу имъ объ этомъ предметЂ ничего объяснить, кромЂ только совЂтовать, чтобы безпрекословно они повиновались своимъ панамъ и исполняли-бы всЂ обязанности, какъ и прежде, что въ противномъ случаЂ, чего Боже сохрани, они подвергнутъ себя большой бЂдЂ и отвЂтственности, чему были уже многіе примЂры. Однажды крестьяне говорили мнЂ, что будто-бы въ положеніи нЂтъ двухъ нужныхъ листовъ, которые будто-бы вырваны, и они не знаютъ, что въ тЂхъ листахъ написано. Тогда я увЂрилъ ихъ, что всЂ листы цЂлы, и они болЂе не сомнЂвались. А о притЂсненіяхъ и побояхъ, дЂлаемыхъ имъ панами, совЂтовалъ обращаться съ просьбами своими къ ближайшему начальству; въ случаЂ-же неудовлетворенія — къ высшему начальству и даже къ самому губернатору. Когда-же мЂщане г. Канева обращались ко мнЂ съ просьбою прочитать и растолковать имъ ихъ древне-народныя права, а крестьяне просили прочитать новое положеніе о ихъ свободЂ, я рЂшительно отъ всего этого отказался, объясняя имъ откровенно, что не могу исполнить ихъ просьбы, ибо и безъ того здЂшніе паны и чиновники подозрЂваютъ меня въ какомъ-то съ народомъ сближеніи и заговорЂ, что, пожалуй, сочтутъ меня народнымъ бунтовщикомъ, и потому просилъ ихъ отнюдь не обращаться болЂе ко мнЂ съ подобными просьбами. ЗатЂмъ, въ свободное или праздничное время отъ нечего дЂлать я занимался рисованіемъ съ натуры окрестностей и по просьбЂ крестьянъ съ удовольствіемъ читалъ и объяснялъ имъ, на понятномъ для нихъ малороссійскомъ языкЂ, разные стихи и повЂсти извЂстныхъ сочиненій Шевченка, Основьяненки и другихъ малороссійскихъ поэтовъ. Стихи и повЂсти эти, какъ народные и отпечатанные въ особыхъ брошюрахъ были высланы изъ Петербурга по почтЂ для распродали, и крестьяне покупали ихъ отъ меня съ большою охотою.

Негодованіе польскихъ пановъ и чиновнаго люда. Подобныя мои простыя, дружескія и ласковыя обращенія съ крестьянами /235/ и простые добрые имъ совЂты возбуждали въ нихъ общую ко мнЂ любовь и довЂренность, и они между собою называли меня всегда Грыцемъ. Напротивъ того, паны ихъ, или помЂщики и прочій чиновный людъ, возымЂли ко мнЂ за то какую-то ненависть и подозрЂніе и, какъ мнЂ извЂстно, что они еще болЂе имЂли на меня негодованіе за то, что я былъ усерднымъ участникомъ въ погребеніи на ихъ землЂ Шевченка, какъ человЂка, бывшаго для нихъ всегда ненавистнымъ, но любимаго простымъ народомъ, и за то, что я съ этими панами во все время моего жительства въ Кане†не имЂлъ никакого знакомства, не сходился съ ними и не обращалъ никакого вниманія на ихъ негодованіе и на взводимыя ими на меня разныя нелЂпыя исторіи, которыя доходили до слуховъ моихъ отъ крестьянъ и которыя, какъ сказки, я не нахожу нужнымъ здЂсь объяснять. Вообще съ чиновниками я не сближался и не знакомился изъ опасенія, что они по своимъ взглядамъ на міръ и людей и по закоренЂлымъ судейскимъ убЂжденіямъ будутъ взвЂшивать каждое мое слово на свой канцелярско-судейскій ладъ; изъ этого непремЂнно выведутъ какую-нибудь исторію, облекутъ ее въ дЂло и поведутъ его законнымъ порядкомъ, — тогда, какъ хочешь такъ и, возжайся съ нимъ. Признаюсь, эта мысль пугала меня болЂе огня — и не даромъ. Наша народная поговорка гласитъ: „тоди одъ ныхъ сховаешся, якъ у землю вкопаешся“. И потому, при встрЂчЂ съ чиновнымъ классомъ я или сворачивалъ съ дороги въ сторону, или потуплялъ взоръ, чтобы не встрЂчаться даже взглядомъ съ нимъ. Даже съ хозяиномъ, у котораго остановились мы на квартирЂ по прибытіи въ Каневъ, я избЂгалъ всякихъ встрЂчъ и объясненій, хотя за это онъ и посматривалъ на меня искоса.

Задержаніе въ городЂ Кане†и прибытіе слЂдственной коммиссіи. По совершенномъ окончаніи всЂхъ работъ и распоряженій моихъ по погребенію тЂла Шевченко, я имЂлъ намЂреніе Ђхать обратно въ Петербургъ и 18 іюня вечеромъ, явясь къ начальнику полиціи, надворному совЂтнику Котлярову, просилъ о выдачЂ мнЂ вида на отъЂздъ. Котляровъ и обЂщалъ это исполнить на другой день утромъ, т. е. 19 іюля. /236/

Когда же я возвращался на свою квартиру и сталъ укладывать свои вещи, приготовляясь къ отъЂзду, то явился ко мнЂ квартальный надзиратель (это была уже полночь) и объявилъ, что начальникъ полиціи требуетъ меня немедленно къ себЂ. Удивляясь такому требованію въ полночное врямя и интересуясь знать причину, я тотчасъ отправился вмЂстЂ съ квартальнымъ надзирателемъ и, когда прибылъ къ начальнику полиціи, то онъ потребовалъ отъ меня подписку подъ строгою предъ закономъ отвЂтственностью о невыЂздЂ моемъ изъ города Канева впредь до разрЂшенія начальства, объявивъ, притомъ, что о причинЂ этого задержанія я узнаю въ свое время. Исполнивъ безпрекословно требованіе начальника полиціи, я отправился обратно на квартиру свою, и съ того времени постоянно слЂдилъ за мною повсюду полицейскій солдатъ. Выждавъ довольно долгое время и не получивъ свЂдЂнія о причинЂ задержанія меня, я донесъ объ этомъ моему начальству.

Между тЂмъ стороною я узналъ, что отъ мЂстныхъ властей города Канева послано три эстафеты въ Кіевъ къ генералъ-губернатору о томъ, будто бы я пріЂхалъ въ Каневъ съ предложеніемъ поднять гайдамащину и возмущаю народъ взяться за оружіе и рЂзать польскихъ пановъ. ВслЂдствіе сего 20 іюля пріЂхали въ Каневъ: начальникъ губерніи генералъ-лейтенантъ Гессе, полковникъ корпуса жандармовъ Грибовскій и чиновникъ особыхъ порученій генералъ-губернатора.

Не дождавшись требованія меня, я тотчасъ явился къ г. губернатору и, объяснивъ ему причину нахожденія моего въ КаневЂ, обращеніе мое съ крестьянами и нЂсколько случаевъ, доказывающихъ мою невинность, просилъ изслЂдовать клевету и сдЂланный на меня ложный доносъ. При семъ его превосходительство, порядочно ругнувъ покойнаго Шевченка, упрекалъ насъ малороссіянъ за то, что мы вздумали поднять такъ высоко Шевченка не по заслугамъ его, что будто бы Шевченко хотЂлъ поднять упадшую малороссійскую народность, а самъ былъ не что иное, какъ пьяница, и проч. — Въ заключеніе же этой горькой эпитафіи покойному Шевченка сказалъ мнЂ: „обождите нЂ-/237/сколько дней, мы спросимъ, кого надо, и если вы окажетесь не виноватыми, то отпустимъ васъ, въ противномъ же случаЂ, чтобы я извинилъ его и не пенялъ бы на него. ПослЂ сего г. губернаторъ, пробывъ въ Кане†6 дней и не открывъ никакого возмущенія, напротивъ, найдя совершенное спокойствіе и тишину и удостовЂрившись въ ложной тревогЂ, причиною которой былъ главнымъ виновникомъ какой-то полицейскій чиновникъ изъ властей города Канева — Монастырскій, — изъявилъ на него свое неудовольствіе и 25 іюля уЂхалъ обратно въ Кіевъ, оставивъ для дальнЂйшаго разслЂдованія полковника Грибовскаго и чиновника... По моимъ же объясненіямъ, какъ мнЂ извЂстно, никакого распоряженія сдЂлано не было, — которыя вЂроятно были приняты только къ свЂдЂнію, — и я оставался по прежнему подъ надзоромъ полиціи и съ запрещеніемъ посЂщать могилу Шевченка.

Отобраніе вопросныхъ пунктовъ. 1-го августа я былъ потребованъ къ полковнику корпуса жандармовъ Грибовскому, которымъ было предложено мнЂ 15 вопросныхъ пунктовъ такого содержанія, какъ бы оные предлагались государственному преступнику, народному бунтовщику и врагу всякаго порядка и общественнаго спокойствія. По отобраніи же отъ меня на всЂ эти пункты объясненій, г. Грибовскій обязалъ меня подпискою Ђхать немедленно въ Кіевъ и явиться къ генералъ-губернатору князю Васильчикову такъ, чтобы полиція не знала и не успЂла бы прежде меня дать знать ему о моемъ пріЂздЂ, что въ точности мною и было исполнено.

Объясненіе съ генералъ-губернаторомъ княземъ Васильчиковымъ въ КіевЂ. По пріЂздЂ моемъ въ Кіевъ я узналъ, что генералъ-губернаторъ находится на дачЂ, въ 7-ми верстахъ отъ города; тотъ же часъ нанялъ извощика, отправился туда и, найдя его въ саду гуляющимъ съ дамами, явился предъ нимъ и желалъ объясниться, но онъ приказалъ мнЂ явиться къ нему для объясненія въ Кіевъ на другой день, гдЂ онъ будетъ въ 12 часовъ. Когда же явился я къ нему въ КіевЂ, то послЂ сдЂланныхъ мнЂ нЂсколькихъ вопросовъ, а мною отвЂтовъ, онъ спросилъ, въ чемъ заключалось мое главное занятіе въ КаневЂ? /238/ Я отвЂтилъ, что въ приготовленіи могилы для погребенія тЂла покойнаго Шевченка и насыпи на ней, вмЂсто памятника, въ видЂ кургана, потомъ въ рисованіи съ натуры окрестностей. ЗатЂмъ князь опять спросилъ: „а для чего эти рисунки, для изданія что-ли какого?“ Я отвЂчалъ: „можетъ быть въ послЂдствіи, но теперь едва-ли это можно будетъ исполнить, ибо я скромный и бЂдный художникъ“. ПослЂ сего князь сказалъ: „вотъ то-то! дЂлая могилу для Шевченка, вы своими чтеніями и разсказами народу на украинскомъ языкЂ взволновали цЂлый край и привели помЂщиковъ въ ужаснЂйшій страхъ и трепетъ; — здЂсь владЂльцы все поляки, я получалъ отъ нихъ изъ разныхъ мЂстъ по нЂсколько эстафетовъ въ день и до такой степени былъ напуганъ этимъ, что хотЂлъ самъ Ђхать въ Каневъ, но такъ какъ былъ чрезвычайно занятъ, то на мЂсто себя послалъ начальника губерніи. ЗатЂмъ спросилъ, что я говорилъ съ крестьянами. Я отвЂчалъ, что говорилъ съ ними большею частью про ихъ семейныя дЂла и другіе разные, обыкновенные предметы, не заключающіе въ себЂ ничего политическаго и ничего важнаго. При семъ объяснилъ: какъ крестьяне просили меня прочитать имъ новое положеніе, какъ они сомнЂвались относительно выдранныхъ въ немъ листовъ, какъ мЂщане просили меня прочитать хранящіеся у нихъ документы о древнихъ ихъ правахъ и какъ два крестьянина, одинъ съ матерью, избитой помЂщикомъ, а другой съ избитой женой-старухой, приходили ко мнЂ за совЂтами, что имъ дЂлать и какъ поступить. Потомъ князь обратился вновь ко мнЂ со слЂдующимъ вопросомъ: „отъ чего-же въ такое короткое время народъ возъимЂлъ къ вамъ необыкновенное довЂріе? вотъ это-то и доказываетъ, что вы наговаривали народу! Извольте-ка объяснить мнЂ это?“ Я объяснилъ, что причина такому довЂрію самая простая и обыкновенная: родомъ-де я малороссіянинъ, — будучи хорошо знакомъ съ образомъ жизни и духомъ украинскаго народа, говорилъ съ ними на родномъ языкЂ просто, для нихъ понятно, обходился съ ними всегда дружески, ласково, по братски, какъ слЂдуетъ честному человЂку и христіанину, что вообще составляетъ въ томъ краЂ большую рЂдкость, такъ какъ /239/ классъ, вышедшій изъ народа и ставшій выше его, пренебрегаетъ имъ, его языкомъ и оскорбляетъ его человЂческое достоинство высокомЂріемъ. Всякій изъ нихъ имЂлъ ко мнЂ смЂлый доступъ, во всякое время, какъ къ родному своему. При томъ-же привозъ покойника Шевченка въ Украину народъ считалъ для себя особенною царскою милостью, а меня считалъ не иначе, какъ пріЂхавшимъ прямо отъ царя и имЂющимъ право доносить царю объ обидЂ народа и обо всемъ, хотя я говорилъ имъ, что покойный Шевченко привезенъ въ Украину, какъ на свою родину, по его желанію при жизни, а не по волЂ царя, и что я также не отъ царя присланъ, а просто пріЂхалъ изъ собственнаго моего усердія, чтобы похоронить тЂло Шевченка здЂсь и чтобы самому пожить и подышать свЂжимъ воздухомъ. Но за всЂмъ тЂмъ народъ былъ убЂжденъ въ своемъ мнЂніи, ибо и послЂ нерЂдко были слышны слЂдующія слова въ народЂ: „спасыби цареви, дай ему Боже, чого винъ бажае, и пошлы ему многи лита, шо теперъ и наша земля не пуста, шо теперъ и на нашій земли лежитъ дуже розумный чоловикъ, а то все паны, та паны, котори жывцемъ грызутъ насъ, якъ ти собаки!“

Когда-же я объявилъ князю, что относительно помЂщиковъ я всегда убЂждалъ крестьянъ повиноваться имъ и безпрекословно исполнять всЂ свои обязаности, тогда князь возразилъ: „неправда! вы этого не говорили“! и присемъ взялъ со стола какую-то бумагу, началъ читать мнЂ, что однажды я шелъ на Мотовилово поле, — гдЂ покойный Шевченко при жизни желалъ купить для себя землю, — и говорилъ шедшему со мною крестьянину, что Шевченко умеръ въ тюрьмЂ, въ кандалахъ, защищая крестьянскую волю, что онъ-же составлялъ и самое положеніе объ освобожденіи крестьянъ отъ помЂщичьяго ига. Потомъ князь обратился ко мнЂ со словами: „здЂсь есть люди, готовые подъ присягой уличить васъ въ этомъ и во многомъ другомъ, подобномъ тому, за что Вы должны быть преданы суду.“

Когда-же я сталъ объявлять, что это ложь и клевета и я прошу изслЂдовать, что я готовъ на судъ, если буду виновенъ, — тогда князь сказалъ, что ему некогда заниматься этимъ дЂ-/240/ломъ и чтобы я не думалъ о слЂдствіи, присовокупивъ: „нЂтъ! мнЂ некогда заниматься такими пустяками , а я придумалъ лучше: извольте сейчасъ-же отправляться къ мЂсту вашего служенія, а мнЂ дайте подписку, что Вы никогда не будете въЂзжать въ кіевскую губернію безъ разрЂшенія начальства губерніи и своего начальства, пока все это успокоится, измЂнится. — Извольте отправиться къ начальнику губерніи, тамъ дадите подписку, — я уже говорилъ съ нимъ объ этомъ. ЗатЂмъ призвалъ своего адъютанта, приказалъ ему отвезти меня къ начальнику губерніи и сказать ему, что я тотъ самый человекъ, о которомъ онъ говорилъ съ губернаторомъ. При семъ я просилъ позволенія пробыть въ Кіе†два дня, чтобы посмотрЂть храмы Божіи и Кіево-печерскую Лавру, на что получивъ дозволеніе, а имЂлъ честь откланяться его сіятельству.

Объясненіе съ начальникомъ губерніи. Явясь къ начальнику губерніи, давъ требуемую подписку, я обратился къ нему съ вопросомъ: не будетъ-ли этотъ странный случай имЂть дурного вліянія на мою службу? Онъ отвЂчалъ: „за что-же! мы ничего такого не писали о Васъ, за что-бы Вы могли отвЂчать, а только донесли министру внутреннихъ дЂлъ, что такой-то чиновникъ дЂйствительно находится въ какихъ-то близкихъ отношеніяхъ съ народомъ и что по доносу — будто-бы чрезъ то въ разныхъ скрытыхъ мЂстахъ собираются шайки подозрительныхъ людей, поютъ разныя гайдамацкія пЂсни проч., — ничего не открыто и все тихо и спокойно; — такъ что-же можетъ быть Вамъ за это, не понимаю!“ ЗатЂмъ я объяснилъ начальнику губерніи, что главный виновникъ этой ложной тревоги, какъ мнЂ извЂстно, полицейскій чиновникъ города Канева, Монастырскій, что до пріЂзда въ Каневъ его, губернатора, не было никакихъ тревожныхъ слуховъ, все было тихо и спокойно, какъ и всегда, но когда поляки и евреи узнали о внезапномъ пріЂздЂ его въ Каневъ, то тогда только стали какъ будто чего-то опасаться и распространять повсюду тревожные слухи такого рода, какъ будто что нибудь да есть важнаго, политическаго, скрытаго, го-/241/воря что иначе бы такое лицо, какъ губернаторъ, не пріЂхалъ сюда напрасно.

Напротивъ того, молороссіяне спокойно смЂялись надъ ними, говоря, что ляхи сами себЂ надЂлали тревогъ и что всЂ выдуманные ими пустяки падутъ на ихъ-же пустыя головы, и больше ничего не будетъ. Выслушавъ меня, губернаторъ спросилъ, сказалъ-ли я генералъ-губернатору о чиновникЂ Монастырскомъ? Я отвЂтилъ, что сказалъ, и онъ, какъ будто довольный этимъ, присовокупилъ: „и очень хорошо сдЂлали, что сказали, но все таки я долженъ вамъ замЂтить, что никогда не надо сближаться съ простымъ здЂшнимъ народомъ и говорить имъ о старинЂ, о козачествЂ, о запорожцахъ, о гайдамакахъ и вообще о томъ, что было прежде, дабы не пробуждать въ народЂ ничего такого, что можетъ его взволновать. Другое дЂло за ДнЂпромъ, въ полтавской и другихъ губерніяхъ: тамъ много козаковъ и самые помЂщики малороссіяне, а здЂсь этого нельзя, потому что здЂсь помЂщики все поляки и, хотя, положимъ, изъ подобныхъ разсказовъ ничего не можетъ быть или произойти возмутительнаго, да они боятся, чтобы на нихъ не напали крестьяне. Я отвЂчалъ на это, что такъ думаютъ и говорятъ люди, незнакомые близко съ украинскимъ народомъ, который безъ напоминанія очень хорошо и живо помнитъ свое прошедшее, о козачествЂ-же въ особенности, и знаетъ все то, что было въ старину, лучше насъ, ибо извЂстно, что всякое преданіе переходитъ изъ рода въ родъ, отъ отца къ сыну, отъ матери къ дочери, и такъ далЂе, и, чтобы убЂдиться въ этомъ, стоитъ только прислушаться къ ихъ бесЂдамъ. За симъ мы раскланялись, и я, пробывъ послЂ того въ Кіе†два дня, уЂхалъ въ Петербургъ.

[Эпизод на могиле Тараса Шевченко (Записка художника Честаховского) // Киевская старина. — 1896. — Т. 52. — № 2. — Отд. 1. — С. 230-241.]

© Сканування та обробка: Максим, «Ізборник» (http://litopys.kiev.ua/)
17.VI.2009

  ‹‹     Головна