Уклінно просимо заповнити Опитування про фемінативи  


[Воспоминания о Тарасе Шевченко. — К.: Дніпро, 1988. — С. 196-198; 504.]

Попередня     Головна     Наступна





В. Г. Щурат

ШЕВЧЕНКО О ГАЛИЦИИ 1846 г.



В 1905 году мне довелось дважды, в мае и августе, подолгу бывать на Волыни, выполняя поручения Венгерского правительства, которое решило в годовщину 200-летия со дня восстания Франца II Ракоши воздать должное памяти его сотоварищей, в частности Сим. Форгачу, умершему в 1730 году в Вишневце на Волыни. Заручившись рекомендациями австро-венгерского правительства, мне удалось без труда получить письмо от киевского генерал-губернатора к губернатору Волыни и к обоим епископам Житомира, православному и католическому. Скрупулезно выполняя приказ генерал-губернатора Клейгельса: «Оказывать всевозможное содействие и вообще отнестись к его желаниям с полным вниманием и предупредительностью», все они и их подчиненные содействовали мне во всем. Так что 25 мая по приказу Дм. А. Бутенко были разосланы по городу жандармы, дабы выполнить мое пожелание — созвать в канцелярию всех старейших жителей городка. Самый старый оказался в замке князей Вишневецких, в котором с 1740 года поменялся /197/ целый ряд новых владельцев, пока не стал собственностью Берана и Владимирова. У них и проживал из милости старый, за 80 лет, лакей Федор Кружилка, который предстал передо мной в обществе двух других — Максима Барабаша и Василия Лукашука. От них я узнал, что разыскиваемый мною гражданин Форгач хорошо известен им, так как в его честь была названа одна из комнат замка Вишневецких. На следующий день мне должны были ее показать.

После знакомства с владельцами замка — Бернами, которые подтвердили рассказ слуг, я с Кружилкой и Барабашем пошел осматривать зал Форгача и все закоулки огромного замка. Войдя в старый театральный зал замка, Кружилка внезапно, обращаясь ко мне, спросил:

 — А о Шевченко вы слышали?

 — Да, а что?

 — Он тут был. Несколько дней. Это зал, где он, если не рисовал, то что-нибудь обязательно писал. Его за что-то арестовали потом. Говорили, будто сам царь его боится — его песен.

 — Когда это было?

 — Уже не помню. Я еще молодой был. Мы с ним и разговаривали не раз. Ведь вы из Австрии. Знаете, здесь возле границы место такое есть — Подкамень. Однажды он мне и говорит: если бы там в Подкамне побывать хоть на часок. Я и подумал, что ему захотелось туда помолиться, и спрашиваю: «А вы знаете, почему это место назвали Подкамень?» И рассказал ему: «Однажды дьявол взял камень и пошел к монастырю, чтобы завалить его, но запел петух и нечистый сгинул». А Шевченко засмеялся и говорит: «Не так это было, Дмитро, это черт должен был там нашего брата камнем завалить и завалил. Вот и назвали Подкамень».

Больше я ничего не мог вытянуть из Кружилки о Шевченко. Не знаю, верно ли он его описывал, однако между этим описанием и тем, что мне уже было известно, я не заметил большой разницы. Он все повторял, что пан был «поцтивый» (уважительный), добрый.

Рассказ Кружилки я записал тогда же в Вишневце, чтобы иметь возможность отчитаться в Будапеште. Позднее, в Бродах, я несколько раз принимался за описание впечатлений от путешествия в Киев, Житомир, Кременец, Вишневец. Однако каждый раз откладывал, так как многие из тех, о ком я собирался говорить, были живы. В связи с этим откладывалась и публикация эпизода из жизни Шевченко, который, как мне казалось, нужно было еще и проверить. До сих пор, однако, мне так и не удалось его проверить, хотя за последние годы я прочитал все, что хоть в какой-то мере касалось Шевченко, так что единственное, что я могу в данном случае сделать — это дать к тому интереснейшему эпизоду комментарии, которые мне кажутся правомерными.

Трудно сказать наверняка, что имел в виду Шевченко, когда говорил там в Галиции — «черт завалил нашего брата камнем». Он мог иметь в виду последствия польского господства и унию. Однако, взвесив все, можно сказать, что к полякам он никогда в жизни не относился враждебно, а с политическими узниками позднее даже дружил (с Желиховским, Залеским, Вернером, Сераковским), следовательно, можно считать, что он был скорее под тяжелым впечатлением от галицкой резни и тех обвинений, которые поляки вы-/198/двигали против галицких украинцев в связи с их политической позицией в 1846 году.

Вопрос, был ли Шевченко осенью 1846 года в Вишневце (так как на Волыни он был только в этот период) менее важен. И из Каменца, и из Почаева он, наверняка, совершал небольшие экскурсии. От Почаева до Вишневца недалеко. Годом ранее там был Костомаров, разговоры с ним могли натолкнуть Шевченка на то. чтобы при случае он захотел осмотреть Вишневец. Там он мог и рисовать,и писать, однако, скорее всего, стихов он там не писал, так как в «Кобзаре» стихов этого периода нет.

По примеру Костомарова ему могло захотеться взглянуть на поля Берестечка. Когда он в 1848 году оказался в степях Арала, их неприветливость могла пробудить в его душе грустные воспоминания о родных краях, нашедшие отклик в его прекрасной поэзии:


Ой чого ти почорніло,

Зеленеє поле?


Поле, воронье, которое, кружась, садится на казацкие кости, — все эти картины, наверняка, могли быть навеяны в его поэзии непосредственными впечатлениями. Еще Костомарова очень взволновал тот факт, что под Берестечком, на окраине села Лыбачовка, можно увидеть на полях много валяющихся костей, о которых народ говорит, что их «земля не принимает». (З. Недоборовский. Мои воспоминания // Киевская старина. — 1896. — февр.). Настроение безнадежности, выраженное в конце словами:


Я знов буду зеленіти,

А ви вже ніколи

Не вернетесь на волю,

Будете орати

Та, орючи, у кайданах,

Долю проклинати —


передавало глубокое чувство безнадежности поэта, оказавшегося в неволе, которому во время экспедиции на Арал довелось вкусить свободы, чуть более дозволенной, чтобы еще сильнее ощутить, что настоящая свобода для него утрачена.











В. Г. Щурат

ШЕВЧЕНКО О ГАЛИЦИИ 1846 Г.

(С. 196 — 198)


Впервые опубликовано в кн.: В. Щурат. З життя і творчості Тараса Шевченка. — Львов, 1914. Печатается по первой публикации.

Щурат Василий Григорьевич (1871 — 1948) — украинский литературовед, фольклорист, поэт и переводчик, академик АН УССР (с 1929 г.). Жил и работал во Львове. Автор трудов по шевченковедению. Среди них исследования по истории, работы об источниках и содержании отдельных произведений поэта, освещение эпизодов его биографии, исследование связей с польскими писателями и общественными деятелями.

Ракоци Ференц (1676 — 1735) — руководитель национально-освободительного движения в Венгрии в начале XVIII столетия, направленного против власти австрийской династии Габсбургов.

Форгач Сим (умер в 1730 г.) — граф, сподвижник Ф. Ракоци, умер в городке Вишневец.

Вишневец — городок Кременецкого уезда, Волынской губернии (теперь поселок городского типа Збаражского района, Тернопольской обл.). Шевченко посетил Вишневец осенью 1846 года, когда по заданию Археографической комиссии ездил на Подолье и Волынь собирать народные предания, песни, старинные документы, зарисовывать исторические и архитектурные памятники. Он осмотрел здесь старинный замок князей Вишневецких.

Подкамень — село, которое находилось на территории Австро-Венгрии (теперь поселок городского типа Бродовского района, Львовской обл.).

Кременец — уездный город Волынской губернии (теперь районный центр Тернопольской обл.). Шевченко был в Кременце в октябре 1846 года, осматривал ансамбль Кременецкого лицея.

...под тяжелым впечатлением от галицкой резни... — Речь идет об антифеодальном крестьянском восстании в феврале 1846 года в Западной Галиции против* шляхты. Восставшие разгромили около 400 помещичьих имений. Шевченко позже откликнулся на это событие басней «Сичі».

Почаев — городок Кременецкого уезда, Волынской губернии (тепер поселок городского типа Кременецкого района, Тернопольской обл.). Осенью 1846 года по поручению Археографической комиссии Шевченко здесь выполнил четыре акварельных рисунка, два эскиза и набросок с видами Почаевской лавры, записал несколько народных песен.










Попередня     Головна     Наступна


Етимологія та історія української мови:

Датчанин:   В основі української назви датчани лежить долучення староукраїнської книжності до європейського контексту, до грецькомовної і латинськомовної науки. Саме із західних джерел прийшла -т- основи. І коли наші сучасники вживають назв датський, датчанин, то, навіть не здогадуючись, ступають по слідах, прокладених півтисячоліття тому предками, які перебували у великій європейській культурній спільноті. . . . )



 


Якщо помітили помилку набору на цiй сторiнцi, видiлiть ціле слово мишкою та натисніть Ctrl+Enter.

Iзборник. Історія України IX-XVIII ст.