Уклінно просимо заповнити Опитування про фемінативи  


[Воспоминания о Тарасе Шевченко. — К.: Дніпро, 1988. — С. 445-447; 578.]

Попередня     Головна     Наступна





С. Н. Терпигорев

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ



...Поступив в университет, и помимо совсем даже того, что я еще в гимназии зачитывался его сочинениями, я при первом же знакомстве почувствовал необыкновенное, какое-то душевное и сердечное расположение к Н. И. Костомарову, перешедшее вскоре потом просто чуть не в обожание его. /446/

Скромный, старый, однако же, вдруг капризный, он был мил мне своей простотой искренней, задушевной. Это все, конечно, усиливалось еще обаянием его старости и горьким его прошедшим, которое я, конечно, хорошо и давно уже знал и не от него притом. Чем-то детски чистым и наивным веяло от этого человека. То он рад и готов был отдать все первому пришедшему к нему студенту, не зная совершенно, что это за человек, то вдруг начинал скупиться, чуть не скаредничать, и это все выходило у него уморительно смешно, потому что, зная его хорошо, нельзя было видеть без смеха, как он, получив какие-нибудь деньги, озабоченно серьезно, как будто тая от всех какое-нибудь неправедное стяжание, прятал их в карман, ощупывая его, застегивая на все пуговицы, и потом, поправляя очки, смотрел на всех присутствующих, которые невольно при этом улыбались. Улыбался, наконец, и он сам, понимая, как это, должно быть, смешно у него выходит.

Такой же точно он был и когда хотел казаться строгим, неумолимым, непреклонным или грозным мстителем за что-нибудь или кому-нибудь.

Первый раз я встретился с ним, то есть познакомился, и мне пришлось говорить с ним в тот же год и даже в ту же зиму или осень, как я приехал сюда. Это случилось на Смоленском кладбище на похоронах Шевченки. Я не помню ни месяца, ни числа, помню только, что в этот день шел сильный снег, и хлопья его так и валились, покрывая и землю, и экипажи, и лошадей, и людей, которые шли и ехали за печальным шествием. Шевченку отпевали, или он стоял, по крайней мере, в церкви Академии художеств, и оттуда его вынесли, чтобы временно предать земле на Смоленском кладбище, так как почему-то, не помню, нельзя его было везти прямо в Малороссию на то место, где он был похоронен впоследствии уже. За гробом шло много студентов, почти весь университет, вся Академия, все профессора и масса публики. Вся университетская набережная от Дворцового до Николаевского моста была буквально запружена народом. Может быть, заслуги и значение Шевченки преувеличены были тогда, может быть, время тогда было такое, может быть, молодежь, всегда любящая собрание в толпе, собралась и не единственно ради выражения своего уважения к почившему, только все это может быть, и я не берусь судить об этом; но я свидетельствую только, что из всех похорон, какие я видел с того времени, ни одни не носили на себе отпечатка и характера той искренности и простоты, безыскусственности и неподготовленности, как эти, Шевченкины. Я видел потом похороны Некрасова, Достоевского, Тургенева, Салтыкова, [людей, конечно, более крупных в литературе, чем Шевченко,] но они, эти похороны, все были отравлены проявлением противного, искусственно-деланного, тенденциозного, демонстративного духа. Похороны Шевченки были еще чисты от этого балаганного гаерства, не переносимого искренним чувством. Ни пальмовых, ни лавровых венков, ни лент с надписью, никаких этих бутафорских принадлежностей, в одинаковом изобилии выражавших на последних похоронах скорби «народа» и по поводу смерти Некрасова, и удавившегося прогоревшего лилипута еврея, обиравшего в течение целой войны и погонщиков-мужиков и казну. На похоронах Шевченки, может быть, и было несколько венков, но их приняли и положили ему в гроб не для показа и ни в каком случае не как демонстрацию против кого-/447/то и почему-то. Это употребление из праха покойного не было сделано...

Не знаю, какими-то судьбами я очутился, придя на Смоленское, у самой могилы, в которую должны были сейчас опустить гроб с покойным. И вдруг я увидел возле себя, без шапки, в опустившейся с одного плеча енотовой шубе, Костомарова с растерянным и, мне показалось, заплаканным лицом. Он казался невыразимо жалким, сиротливым в это время. Кто-то стоял возле него, кажется, Кулиш, что-то говорил с ним, но он его не слушал, поворачивая все голову то в ту, то в другую сторону, в ожидании чего-то: ждал ли он, когда принесут, чтобы опустить наконец в могилу его закадычного друга Шевченку, или другого чего, но только он все оглядывался, тяготился, стоя на месте, путался в шубе и наконец вдруг споткнулся и упал. Я кинулся и помог ему вместе с другими, подоспевшими к нему, подняться и сколько-нибудь пообчиститься от налипшей на него при этом глины, песку, земли.

 — Спасибо, спасибо, благодарю, — сквозь слезы шамкал он, ловя помогавших ему за руки и крепко пожимая их. — Ах, господи, господи... Как это неприятно, потеря... все повторял он и, точно забыв все: и зачем он тут, по какому случаю, как франт какой, до последнего пятнышка и малейшей брызги старался обчиститься и принять прежний вид... С людьми, которых постигло истинное и глубокое горе, я замечал, это часто случается. В толпе раздалось: «Идут, несут!» Толпа, окружавшая могилу, всколыхнулась, задние стали толкаться вперед, все смешалось, и меня далеко отнесло этой живой волной...

Когда похороны окончились и все пошли с кладбища, у самого входа за оградой стояло несколько карет. Завидев кого-то в выходившей толпе, одна из карет подъехала к выходным воротам; в нее сели, я увидал, Панаев и Некрасов, все белые от покрывавшего их шубы и шапки снега. Вслед за ними кто-то вышел вперед и крикнул извозчика. Я посмотрел: это был Костомаров с каким-то еще господином. Уехали и эти. Толпа стала расходиться и потянулась длинными ручьями по дальним и ближним улицам Васильевского острова. В кучке, в которой и я шел, рассказывали, какую необыкновенно теплую, прочувствованную речь на могиле Шевченки сказал сегодня Костомаров, докончить ее он, однако, не мог, зарыдал и так и отошел молча. [При этом заходила речь, кстати, и о его лекциях, сообщались слухи о выходе каких-то новых его сочинений, не бывших до сих пор в печати. Костомаров тогда был положительно бог студентов. В его аудитории, 12-й, на верху (теперь, кажется, переделанной) самой большой, не хватало места; студенты сидели и стояли на окнах, по два сидели на одном столе, сидели друг у друга на коленях, и во все продолжение лекции была мертвая тишина, но когда она оканчивалась, бывал взрыв аплодисментов, и он должен был проходить всю аудиторию между двумя стенами стоявших и хлопавших ему студентов и посторонних слушателей, которых тогда было сколько угодно на всех лекциях.]










С. Н. Терпигорев

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

(С. 445 — 447)


Впервые опубликовано в ж. «Исторический вестник» (1896. — № 4. — С. 56 — 58) в VIII главе «Воспоминаний С. Н. Терпигорева». Печатается по первой публикации.

Терпигорев Сергей Николаевич (1841 — 1895) — русский писатель, печатался под псевдонимом Сергей Атава. В 1861 году, будучи студентом Петербургского университета, участвовал в похоронах Шевченко в Петербурге.

Я не помню ни месяца, ни числа... — Похороны Шевченко на Смоленском кладбище в Петербурге состоялись 28 февраля 1861 года.

...Панаев и Некрасов... — И. Панаев откликнулся на смерть Шевченко в обозрении «Петербургская жизнь. Заметки нового поэта», которое он вел в журнале «Современник» (1861. — № 3. — С. 153 — 155). Н. Некрасов накануне похорон написал стихотворение «На смерть Шевченко» (опубликовано во львовском журнале «Зоря». — 1886. — № 6. — С. 87; в России впервые напечатано в «Литературном вестнике». — 1904. — № 8. — С. 101 — 103).











Попередня     Головна     Наступна


Етимологія та історія української мови:

Датчанин:   В основі української назви датчани лежить долучення староукраїнської книжності до європейського контексту, до грецькомовної і латинськомовної науки. Саме із західних джерел прийшла -т- основи. І коли наші сучасники вживають назв датський, датчанин, то, навіть не здогадуючись, ступають по слідах, прокладених півтисячоліття тому предками, які перебували у великій європейській культурній спільноті. . . . )



 


Якщо помітили помилку набору на цiй сторiнцi, видiлiть ціле слово мишкою та натисніть Ctrl+Enter.

Iзборник. Історія України IX-XVIII ст.