Предыдущая       Главная       Следующая

«КЛАССОКРАТИЧЕСКАЯ» ВЕРСИЯ

Создание национального украинского государства было смыслом жизни и высшей политической ценностью для Вячеслава Липинского — выдающегося украинского мыслителя.

Липинский жил в то время, когда идея национальной государственности находилась на периферии политических интересов украинской интеллигенции. Воспитанная на марксистских учебниках, воспринявшая народническую и просветительскую идеологию (трудно себе представить социального мыслителя рубежа XIX и XX веков, не прошедшего через увлечение марксизмом) украинская интеллигенция изначально видела в государстве «машину подавления», продажную и всевластную бюрократию, всячески угнетающую народные массы. Лозунгом времени был лозунг «земли и воли».

Когда все стремились быть федералистами и социалистами, Липинский был самостийником и монархистом. Его политические идеи и убеждения находились в противоречии с духом времени, отводя ему роль романтика-утописта, политика-изгоя, защищающего монархию. В то время, когда «прогрессисты» говорили о демократии и республике, он, утверждал такие ценности, как рыцарская честь и достоинство, когда в ходу были целесообразность и утилитаризм, всюду велись разговоры о свободе и равенстве, он отстаивал иерархическую структуру общества.

Такая позиция рыцаря от политики приводила к тому, что Липинский часто оказывался в политической изоляции, не будучи в состоянии найти общий язык с социалистами, националистами или коммунистами. Он остро переживал свое несоответствие расхожим идеям политического истеблишмента, «потусторонность» и «нереалистичность» своих идеалов, идентифицируя себя с Дон Кихотом в политике. Однако сегодня практически ни одно обсуждение путей развития украинской государственности не обходится без упоминания имени и работ Вячеслава Липинского

§1. Нация и государство

Решая теоретические вопросы государственного строительства, Липинский исходит из универсальной предпосылки, отождествляющей понятия нации и государства. История, полагает он, не знает безгосударственных наций и ненациональных государств.

Здесь сразу следует возразить Липинскому. В отличие от этноса, как утверждают современные историки, — «нация — это детище французской революции (1789), которое получило развитие в Западной Европе на протяжении XIX-го столетия». Исторические государства возникали без помощи нации, а некоторые нации сложились без благословения собственного государства. Так что универсальная посылка Липинского оказывается исторически ограниченной.

Дело государственного строительства не может быть делом отдельного политика, оно должно опираться на определенную социальную базу. Построить национальное государство, считает Липинский, можно только в том случае, если в обществе существуют социальные силы, сословия, классы, кровно заинтересованные в его существовании. К такому классу и обращается Липинский в своем главном политическом сочинении «Письма братьям-хлеборобам». «Земельный хлеборобский класс, — пишет он, — люди, органично связанные между собой одинаковым способом существования — является единственной группой людей в Украине, чья будущность зависит от того, будет или не будет существовать Украина» ¹.

Безусловно, сельскохозяйственный производитель-собственник заинтересован в существовании своего государства, которое обеспечивало бы ему устойчивое, гарантированное владение земельной собственностью. Липинский прав, утверждая, что аграрное общество нуждается в государстве и создает его, но он не прав, называя такое государство национальным. В аграрном обществе все противится приведению политических границ в соответствии с культурными (что является отличительным признаком национального государства): и отсутствие поголовной грамотности, и расхождение между книжной и народной культурами, и отличие церковного языка от разговорного.

Сословный характер аграрного общества приводит к тому, что его высшему слою выгодно всячески выделять, заострять и подчеркивать все отличительные, особенные черты привилегированной группы. Принцип иерархии, сторонником которого считал себя Липинский, не способствовал, а мешал созданию единой культуры, которая могла бы потребовать для себя оформления в единый национальный политический организм: одна культура — одно государство.

По мнению известного исследователя проблем национализма Э.Геллнера — «при аграрном строе пытаться на всех уровнях общества насадить единое ученое сословие и однородную культуру с заданными нормами, закрепленными на письме, было бы безнадежным делом» ².

§2. Гетман, элита и класс хлебопашцев

Социальный класс для Липинского — лишь фундамент, на который опирается государственное строительство. Его подлинными зодчими являются небольшие социальные группы, национальная аристократия, элита. Для Липинского элита — это активное меньшинство, создающее государства и нации.

Всякая государственная нация в определенный исторический период, полагает Липинский, содержит в себе определенную группу людей, которая является основой её государственного существования.

В своем учении об элите Липинский выступает продолжателем макиавеллистской традиции европейской социологической мысли, которая в лице таких социологов, как Парето, Моска и Михельс, предполагает, что неотъемлемым атрибутом любой социальной системы является наличие высшего, привилегированного слоя общества.

Исторически элита, убежден Липинский, образуется выходцами из чужих племен. В украинском обществе носителями элитарной культуры являются отнюдь не сами украинцы, а поляки. Поляки, ассимилируясь с «украинской народной массой», стимулируют процесс отделения ее от других русских племен. Именно этот процесс «...и есть собственно украинство, Украина».

Липинский создает свою типологию национальных аристократий, различающихся способом организации своей власти: олигархию, классократию и демократию. Для характеристики демократии или олигархии Липинский находит довольно точные формулировки и определения. Не останавливаясь на последних, обратим внимание на его социологическую концепцию — классократизм.

Классократия для Липинского является наиболее пригодной в Украине формой организации правящей элиты. В отличие от марксизма, который главным классообразующим признаком считает отношение к собственности, Липинский, определяя понятие класса, имеет в виду некий органический коллектив с общей традицией, общими психическими переживаниями и, более того, обладающий физическим родством. Кажется, что определяя понятие класса, Липинский имеет в виду не класс, а совсем другую социальную общность, например, род, племя. С поправками определение Липинским класса может быть отнесено к крестьянству, однако к крестьянству, еще не затронутому разлагающим общину капитализмом. Если для Маркса классом по преимуществу, универсальным классом, был рабочий класс, то для Липинского, в соответствии с романтическими установками его мировоззрения, таким классом было крестьянство, или, как он его называет, класс хлебопашцев. Хлебпашество для Липинского — это искусство, и этим оно отличается от современной трафаретной фабричной промышленности. Наемный труд в хлебопашестве — это всего лишь расширение индивидуальной способности хлебороба, а наемный работник — помощник хозяина, а не придаток к машине.

Промышленный класс никак не вписывался у Липинского в понятие «органического» класса и по сути дела подрывал его хлебопашескую утопию.

Пренебрежительное отношение Липинского к промышленному классу, к которому он относил и рабочих, и предпринимателей-капиталистов, было продиктовано, по мнению Липинского, незначительным местом этого класса в социальной структуре украинского общества. Украина для Липинского — это, прежде всего, мощный класс хлебопашцев, внутри которого существуют противоречия между богатыми и бедными, но нет классовой борьбы. В классе хлебопашцев Липинский видит главного носителя государственной идеи и к нему он обращается со своим политическим проектом.

Уместен вопрос: а существовал ли единый класс хлебопашцев как главный инструмент государственного строительства в Украине? Действительно ли противоречия между лишенным земли крестьянином и помещиком были настолько эфемерны, что ими можно было пренебречь?

Липинский сам, как известно, был помещиком и его представления о крестьянской жизни и сельскохозяйственном труде почерпнуты не из ученых книг по агрономии. Откуда возникает подобная крайняя идеализация класса хлебопашцев? Мы сталкиваемся здесь с парадоксом: у политического проекта нет конкретного адресата. Точнее говоря, адресат оказывается утопическим. Получается что задачу государственного строительства может осуществить только новый класс. Необходимо «...чтобы из остатков хлебопашеского дворянства и хлебопашеского крестьянства возродился новый передовой украинский слой хлебопашцев», «создание такого нового хлебопашеского передового авторитетного слоя — это теперь важнейшая кардинальная проблема нашего класса» ³, — резюмирует Липинский.

Логическое завершение своего учения об элите Липинский видел в идее «сверхчеловека», человека — государственного символа, который бы завершал собой органическую иерархию социального мира и воплощал бы в себе некое единство нации и государства. Без сомнения, идея гетмана у Липинского является прямым выражением его романтически-патриархальных переживаний. Липинский представляет себе государство в виде большого хлебопашеского «господарства» и, как это «хозяйство» должно иметь хозяина, так свой хозяин должен быть и у государства. Понимая все недостатки прежних и существующих монархий (перед его глазами стояло беззаконие и произвол царского самодержавия), Липинский хотел видеть в Украине воплощение некой идеальной монархии-гетманства.

В истории украинского народа Липинский различает два периода во время правления гетмана Богдана Хмельницкого, когда возникла возможность появления наследуемого гетманства. Выборное гетманство для него — это невозможная по сути демократическая диктатура, это идея украинского Наполеона. Выборность не позволит гетману находиться над классовыми и партийными столкновениями, быть независимым в своей политике от группового интереса.

В практической политике Липинский пытался замкнуть свою идею гетманства на реальном человеке. Таким человеком стал Павел Скоропадский, царский генерал, потомок последнего выборного левобережного гетмана Ивана Скоропадского. Человек, с которым Липинский связывал свои идеи национальной монархии, мало подходил на роль национального украинского лидера ⁴. Скоропадский родился в Висбадене, учился в Пажеском корпусе в Москве, служил в Кавалергардском полку, привилегированной части российской армии, и, очевидно, до 44‑х лет ничего не знал об украинском национальном движении. 29 апреля 1918 года Скоропадский действительно стал гетманом Украины, отобрав власть у Центральной Рады, однако его власть опиралась не на массовую поддержку класса хлебопашцев, а на штыки оккупационной австро-немецкой армии и пала вместе с уходом немцев.

Личные отношения Липинского с гетманом и его окружением тоже не были вполне безупречными и в последние годы жизни Липинского завершились полным разрывом. Вполне возможно, что если бы не ранняя смерть Липинского, он бы переоценил свои взгляды на роль гетманства в построении независимого национального государства. Вероятно, такова судьба всех романтических идей, которые при столкновении с действительностью оборачиваются своей противоположностью.

§3. Крестьянин с мечем и оралом

Своим образованием национальное государство обязано определенному типу личности — «воину-продуценту». Это для Липинского такой тип человека, который обладает одинаковой способностью как к созидательному, так и к воинскому труду. Сам Липинский, будучи земельным собственником, служил в кавалерии, одинаково владея шпагой и агрономической наукой. Поэтому такой тип личности не представлялся ему невозможным, и он находит его в истории, когда пытается разобраться в истоках европейской государственности. Так, например, армия Вильгельма Завоевателя, покорителя Англии заложила, по мнению Липинского, основы английской государственности, как говорит Липинский, «вросла в землю», потому что состояла не из кочевых воинов-грабителей, а из оседлых норманов. Так вчерашние воины превратились в землепашцев. Сходный процесс происходил и в Украине. «Наша украинская классократия родилась позднее. Это было реестровое городское казачество гетмана Хмельницкого. И тут было большое подобие между 60-тысячной реестровой армией Вильгельма Завоевателя и такой же 60-тысячной реестровой армией Великого Богдана. Рыцарской саблею отвоевав Украину, она так же сразу осела на земле, стала армией основателей-землевладельцев».

Отождествив понятия государства и нации, Липинский снимает проблему образования национального государства, заменив ее проблемой образования государства вообще.

Законы жизни в обществе, в сфере производства и политики, требуют, чтобы люди имели одинаковую культуру. Возникает необходимость в дорогостоящей тотальной системе образования, содержащейся в основном только за счет государства, которой поручается процесс социализации индивида. «В конечном счете только государство (или чуть более широкий сектор, включающий также некоторую часть «общественности») может вынести на своих плечах тяжкое бремя ответственности, одновременно осуществляя контроль за качеством продукции в этой важнейшей из всех отраслей — в производстве социально приемлимых человеческих существ, способных делать необходимую для этого общества работу. Это становится одной из главных задач государства. Общество необходимо гомогенизировать, и руководить этой операцией могут только центральные власти».

Если появление стандартизированной культуры образует главное условие создания национального государства, то для того, чтобы это условие стало элементом действительности, необходим социальный агент, делающий возможное действительным. Является ли «воин-продуцент», как полагал Липинский, создателем национального государства?

Существует несколько типов формирования национального государства. Эрнест Геллнер, на которого мы ссылались выше, выделяет три основных типа. Это централизация, унификация и «национальное строительство». Централизация, например, происходила в династических государствах с центрами в Лондоне, Париже, Мадриде и Лиссабоне, когда местные диалекты, незначительно отличающиеся от языка чиновников, были заменены стандартизованным языком государственного аппарата. Носителем этого процесса национализации выступало не аграрное сословие, а уже существующий государственный аппарат. Более того, установление централизованной культуры отнюдь не опиралось на культуру крестьянства, а было направлено против неё.

Унификация, как способ создания национального государства, происходила там, где уже существовала в значительной степени стандартизированная культура, и задача состояла в том, чтобы этой культуре придать единый политический статус. Это предполагало объединение мелких или средних государств, посредством войны или дипломатической борьбы. Лидирующими фигурами в этом процессе выступали дипломаты и солдаты, а не мыслители и поэты. Здесь, как мы видим, действительно открывается возможность для появления того типа личности, который Липинский назвал «воином-продуцентом» и которому только принадлежит функция созидания государства.

«Национальное строительство» протекает там, где требование новой государственности обосновывается только культурным своеобразием данной территории. Здесь еще нет культуры с четко выраженной формальной основой, как и нет государства, защищающего эту культуру. На первый план выдвигается не воин или государственный деятель, а фигура активиста-пропагандиста, интеллектуала с энтузиазмом и страстью изучающего язык, культуру и историю угнетенной нации. Именно такая ситуация характеризует и национальное движение в Украине. И в начале XX века, и в его конце, то есть тогда, когда возникала возможность создания независимого национального государства, на начальных этапах в политической жизни становились наиболее активными не воины-продуценты, а люди, как правило, с гуманитарно-филологическим образованием, писатели, поэты, историки, журналисты.

§4. Территориальное сознание как государственная идеология

Центральным в учении Липинского о нации является понятие территории. До Липинского господствовало представление о нации, ведущее свое начало еще от Гердера, как об определенной языковой группе, и национализм, в некотором смысле, понимался как лингвистическое политическое движение. Липинский, напротив, полагал, что «осознание» своей территории и стремление иметь на ней свое государство является определяющим фактором национального движения. Национализм и социализм — это не идеология территории, а идеология «громады», это чувства людей одного класса, одной веры, даже если они живут на другой территории. Такая экс-территориальная идеология, по мнению Липинского, разрушительна для создающей новую государственность нации, поскольку она приводит к противопоставлению и борьбе разных этнических групп, населяющих данную территорию. Украина, полагал Липинский, всегда была гнездом экс-территориальной вероисповедной солидарности, называлась ли эта вероисповедность православием или католицизмом, коммунистической или социалистической идеологией, истинно русской или «вшехпольской», суть ее была одна — служить могучим оружием в руках метропольных наций.

§5. Философ украинской политики

Почти все социологические понятия Липинского представляют собой прямую проекцию интересов политической борьбы в область социологического знания. Это относится к его учению о территориальном сознании как определяющем моменте национальной идеологии. Социологические понятия, которые разрабатывает Липинский, изначально не универсальны, свой статус социологических понятий они получают только с точки зрения пригодности, применимости к определенным политическим целям.

Перед социологией Липинский ставит следующий кардинальный вопрос: «Какой должна быть социальная теория, чтобы построение независимого украинского государства стало возможно?» Поэтому заблуждается Д.Чижевский, утверждая, что Липинский «дает не только философию украинской политики, но и политики вообще» ⁵. Липинский именно философ «украинской политики». Понятие территории или территориальной идеологии как определяющего элемента в построении украинской государственности выработано им не в результате применения объективных универсальных правил, чтобы получить суждение типа: «территориальное сознание является необходимым условием для конструирования единства любой нации», а потому, что использование других идей не принесет желаемого успеха в политической борьбе.

Например, представление о нации, популярное среди немцев или французов, не потому не применимы, что неправильны, а потому, что мы имеем здесь дело с другими культурными и историческими особенностями, с другими формами политической борьбы. Немцы разрабатывают понятие нации, считает Липинский, исходя из понятия об общем расовом происхождении, сводят его к «естественному факту». Такое понимание нации в колониальных условиях Украины, с периодической миграцией людей на ее территории, полностью абсурдно. Неприменимо здесь и представление о нации, свойственное французам, основанное на «свободной национальной самодетерминации», так как в силу исторических условий может привести к анархизации ⁶.

§6. В.Липинский об угрозах украинской
государственности

В «Письмах к братьям-хлебопашцам» В.Липинский анализирует причины, приведшие к уничтожению украинской государственности в форме УНР и гетманщины. Особое внимание при этом уделяется освещению роли украинской интеллигенции как в созидательных, так и в разрушительных государственных процессах того периода, и прежде всего — оценке различных форм государственного устройства, практиковавшихся тогда в Украине.

Он подчеркивает: «Украинская демократическая интеллигенция, составляющая основные кадры так называемого сознательного украинства в предвоенные времена и принадлежавшая к различным так называемым свободным российским профессиям, себя в роли строителей украинского государства совершенно не могла представить, и поэтому идея своего государства, построенного какими-то другими украинскими классами, была ей если не враждебна, то в лучшем случае абсолютно чужда. Зато она хотела использовать исключительно для себя единственную роль, на которую она по природе своей чувствовала себя способной,— роль посредника между российским государством и украинскими народными массами, первыми проявлениями у которых национального самосознания она пыталась с этой целью всеми силами овладеть» ⁷.

В.Липинский с исторической грустью констатирует: «Побили мы себя сами. Идеи, веры, легенды об одной-единственной, всех Украинцев объединяющей свободной и независимой Украине лидеры нации не создали, за такую идею не боролись, и поэтому, разумеется, такая Украина осуществиться, обрести реальные живые формы не смогла» ⁸.

В 1920 г. он удивительно точно обрисовал общую социально-психологическую атмосферу, которая сопровождала кризис украинской государственности периода национально-освободительной борьбы в 1917–1918 годах: «Социальная пролетарская революция для построения нового социального строя или всенационально-всеклассовая революция для построения общей и всем классам необходимой державы и нации,— справедливо отмечал он.— Все, что посередине, это политически и экономически: грабеж, а идеологически: фарисейство и деморализация. Только на идейно и морально чистых основах может родиться новая творческая украинская вера» ⁹. Точность этой формулировки мы чувствуем каждый день на себе, так как, к сожалению, Украина снова оказалась как раз «посередине».

Какие же рецепты для преодоления перманентного для Украины кризиса государственности оставил нам В.Липинский? Прежде всего, он советует изменить методы государственного строительства.

«История наша, — пишет Липинский, — уже сотни раз нас учила, что наша демократия, все эти канцеляристы и писари по специальности, демагоги по тактике и карьеристы по духу... на одно только были способны: уничтожить собственную украинскую способную к созиданию государственности аристократию, а с ней и украинское государство... Но построить что-то новое, свое на этом пустом месте украинская демократия никогда не могла. Не потому, разумеется, чтобы в ее среде не было людей, которые по своей индивидуальной ценности не смогли бы место старой вырезанной аристократии занять, а потому, что дух среди них господствовал разрушительный, завистливый, злобный и вместе с тем льстивый, лживый и рабский. Потому, что все эти, поодиночке иногда и хорошие, способные и честные люди все вместе создавали разрушительное тело, имя которому — демократия» ¹⁰.

Здесь мы имеем дело с эмоциями последовательного государственника по отношению к разрушительной деятельности доморощенных демократов. И Липинский, и его единомышленники предпринимали напрасные попытки сотрудничать с Центральной Радой, помогать ей строить новую Украину. Более того, В.Липинский считал наилучшим для нашего народа воспользоваться в этом строительстве этнополитическим опытом действительно демократической страны — США. Предостерегая от культивирования социалистических и националистических настроений в обществе, в тех же «Письмах» он писал: «Политическим цементом, спаивающим местных украинских людей в борьбе за собственное государство, мы хотим иметь патриотизм — любовь к общей Родине, а не Ваш социализм, ненависть местных бедных к местным богатым, и не Ваш национализм — ненависть местных «Украинцев» к местным «не-Украинцам»... Только тогда, когда украинские государственники всех местных классов и всех местных наций победят агентов, которых метрополии имеют на Украине тоже во всех местных классах и всех местных нациях (также в «нации украинской»!),— сможет образоваться Украинское Государство. И только в Украинском Государстве — только в процессе сосуществования жизни жителей Украины на отмежёванной государственно территории — может создаться из них Украинская Нация. Так, например, как создается на наших глазах Американская Нация из процесса совместной жизни различных наций и различных классов на территории Соединенных Штатов» ¹¹.

Можно сказать, что В.Липинский был демократом настолько, насколько национальная демократия, по его мнению, отвечала интересам построения независимой Украины. Если же принять во внимание, что игра в демократию привела к очередному краху державнической идеи, станет понятным негативное восприятие Липинским этой модели государственного устройства.

Примечательно, что с таких же позиций он оценивал деятельность социалистов и националистов, нередко ставя между ними знак равенства. Ни первые, ни вторые, считал Липинский, никогда не смогут построить суверенную Украину. Обосновывал он это утверждение таким образом: «Вы — социалисты и националисты — создавать Украину хотите... делением горизонтальным. Вы хотите отделить «чужие» верхи от «украинских» низов и уничтожить верхи низами. Причем Вы не различаетесь между собой ни психикой, ни методом, ни темпераментом, а только сугубо словесным, поверхностным лозунгом. Социалисты хотят уничтожить на Украине верхи низами под лозунгом социальным: «Бей панов, ибо они буржуи», а Вы — националисты — хотите сделать то же самое, только под лозунгом племенно-национальным: «Бей панов, ибо они не Украинцы». И цель та же самая: власть на Украине при помощи «социалистического» или «националистического» народа захватить в свои, интеллигентские руки. Поэтому-то так легко из социалистов Вы превращаетесь в националистов и из националистовК— в «сменовеховцев». И поэтому-то, и те, и другие, Вы осуждены как Украинцы на гибель. Придумать что-нибудь такое, чтобы поднять массу и на ее спине выплыть наверх — вот на что направлены все Ваши умственные потуги. И поэтому Вас бьют и всегда бить будут. Поэтому не видеть Вам независимой Вашей социалистической или националистической Украины. Её создаст не Ваш социализм или национализм, а дисциплина, организация и, главное, облагораживание Вас самих и лидеров» ¹².

В этой перспективе В.Липинский анализирует роль украинских внешнеполитических ориентаций и их соотношение с внутренней политикой. «Ориентацией среди политиков на Украине, — пишет он,— (невзирая на их национальную принадлежность) называется способ найти себе вне пределов Украины союзника, уверить его в своей безграничной преданности и, получив таким образом его благосклонную помощь, захватить с этой помощью власть над своими земляками» ¹³.

Выяснив таким образом главную ошибку внешней стратегии украинских политических партий, В.Липинский обрисовывает свою точку зрения на этот вопрос. «Если бы нас было не 40 миллионов,— читаем в «Письмах», а 1 миллион, и если бы мы жили в каких-нибудь пустынных горах или в болотах, а не на лучшей в Европе земле, то «достав» соответствующую сумму франков, марок или стерлингов и немного «уже готовой» полиции, можно было бы с горем пополам завести у нас свой государственный строй и порядок. Но, имея землю, за которую как раз бьются между собой внешние силы, которые мы хотим использовать для политического освобождения этой земли, и имея вместо сознательной, организованной нации сорок миллионов национально не определившихся, а политически — взбаламученных разными демагогами, взаимно друг друга ненавидящих и ненавидящих любую власть единиц, расколотых сверху на сотни враждующих «партий», а снизу на тысячи воюющих между собой «республик»,— трудно допустить, чтобы в современной истощенной и больной Европе нашлась вне нас сила, которая бы, наперекор нам самим, построила для нас на нашей земле государство и организовала нас в современную европейскую нацию. Никто нам не построит государства, если мы сами его себе не построим, и никто из нас не сделает нации, если мы сами нацией не захотим быть» ¹⁴.

Таким образом, вполне четко предлагался приоритет внутренней политики над внешней, приоритет, такой обычный для Запада и такой непонятный в Украине.

«От объединения и организации украинского класса хлебопашцев, — подчеркивает В.Липинский,— зависит объединение и организация всей Украинской Нации» ¹⁵. Этот тезис Липинского имел солидную основу в действительности того времени. Все другие социальные слои населения Украины в тот период не имели достаточно сил, чтобы выполнить объединяющую миссию. Автор «Писем...» весьма точно определил и одну из главных помех, которые могли задержать подобное развитие событий: «Только уничтожение частной собственности на землю может разрушить класс хлебопашцев,— пишет Липинский, — вынув из хлебопашества его душу, устранив момент творчества из труда хлебопашца, этим своим индивидуальным трудом преобразующего, культивирующего свой собственный участок земли. Только социализация земли может уничтожить наше нынешнее классовое сознание...» ¹⁶. Нетрудно заметить, что большевики потянули именно за этот конец веревки, да и сегодняшние руководители Украины уж никак не спешат приватизировать землю и возродить на ней хозяина. Однако главными угрозами украинской государственности В.Липинский считал такие формы общественного устройства, как охлократия и демократия.

Как уже указывалось, решающее значение в жизни каждого государства В.Липинский придавал деятельности ведущего слоя — национальной аристократии. Он объяснял, что употребляет «слово аристократия для определения фактически правящей в данный момент и в данной нации прослойки, все равно — будет ли это английский лорд, или русский совнарком, или какие-нибудь «избранные народом» демократы» ¹⁷. С этой позиции он истолковывает и охлократию, и демократию, опираясь в значительной степени на Платона.

Охлократия, по Липинскому, — «это метод организации такой нации, которая ... делится только на политически бесформенную, экономически и расово недифференцированную толпу (охлос, отсюда: охлократия) и тех, кто правит этой бесклассовой толпой при помощи своей вооруженной и прочно внутри спаянной организации. Набирается эта правящая охлократическая аристократия путем выучки или из пришедших извне кочевников, или из местных деклассированных и материально непроизводительных, расово и экономически неоднородных элементов» ¹⁸.

Наконец, демократия для него «означает метод организации аристократии такой нации», в которой «вместо деления на органически спаянные классы, появился хаотический конгломерат демократически «равных» индивидуумов-единиц, взаимно друг другу чуждых, ненавидящих друг друга и связанных в единое национальное целое теми остатками национальной и государственной организации, которая образовалась при господстве бывшей, разложенной демократией, классократической или охлократической аристократии» ¹⁹.

Без сомнения, обобщения автора «Писем» касались прежде всего Украины. Он осмелился первым пойти против модных национал-патриотических легенд про чуть ли не «извечность украинской нации», доказать, что для ее возрождения просто опасно «чваниться своей «древностью», ничего не делая для создания притягательных для производительных слоев общества нации и государства.

Без собственного государства, по мнению Липинского, Украина навек будет осуждена на нищенское прозябание на грани между бытием и небытием. Именно этот тезис среди других выделяет И.Лысяк-Рудницкий, оценивая наследие В.Липинского: «В своем теперешнем состоянии (имеются в виду 20-е годы.— Авт.) Украина не только угнетена, оккупирована, но и «безгосударственна», то есть внутренне не дозревшая до самостоятельного существования. Украинской нации в полном смысле этого слова еще нет: есть лишь материал, из которого может возникнуть нация. Поэтому державническое политическое действие должно быть направлено прежде всего на преодоление внутренних органических слабостей украинства. Липинский придерживался принципа, что «Бог создал народы способными к оздоровлению». Отсюда вытекает примат внутренней политики над внешней, «организации» над «ориентацией» ²⁰.

Историческая миссия Украины, по В.Липинскому, заключается в том, чтобы стать синтезатором западных европейских и восточных эллинистическо-византийских культур. Реализацией этой чрезвычайно сложной задачи украинское государство положило бы начало новой исторической эпохи на востоке Европы и обеспечило бы более счастливую жизнь не только для себя самого, но и для всех соседних народов. Эту идею автор «Писем» называл «украинским мессианизмом» ²¹.

Липинский понимал историческую бесперспективность полного разрыва славянских государств. Исследователь его творчества Евгений Пизюр, отмечает, что у Липинского существовала идея создания в Восточной Европе «Союза трех Русей». Однако эта идея не получила у него должной разработки и осталась малопонятной исследователям. По мнению Пизюра, союз трех народов — русского, украинского и белорусского, основывался на полной независимости этих государств и представлял разновидность политического блока. И здесь Липинский исходил из своего аграрного «консервативного аристократизма», считая, что альянс трех народов необходим, поскольку ни один из них в отдельности не способен противостоять ни «номадическому» влиянию Востока (сейчас бы мы сказали исламскому фундаментализму), ни проникновению анонимного финансового капитала с того же Востока.

¹ Липинський В. Листи до братів-хліборобів. Про ідею і організацію українського монархізму. Писані 1919—1926 рр. — Відень, 1926. — С. XII.

² Геллнер Э. Нации и национализм. — Вопросы философии. — 1989. — № 7. — С. 131.

³ Липинський В. Листи до братів-хліборобів. — С. 292.

⁴ Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса. — Путь, 1992. — 1. — С. 22.

⁵ Чижевський Д. В’ячеслав Липинський як філософ історії. // Філософська і соціологічна думка. — 1991. — №10. — С. 51-52,

⁶ Липинський В. Релігія й церква в історії України. — Філадельфія, 1925.

⁷ Липинський В’ячеслав. Листи до братів-хліборобів. — Видання друге. — Нью-Йорк. — Булава. — 1954. — С. 36.

⁸ Там же. — С. 16.

⁹ Там же. — С. 17.

¹⁰ Там же. — С. 36.

¹¹ Там же. — С. 16.

¹² Там же. — С. 16-17.

¹³ Там же. — С. 65.

¹⁴ Там же. — С. 66-67.

¹⁵ Там же. — С. 72.

¹⁶ Там же. — С. 73.

¹⁷ Там же. — С. 188.

¹⁸ Там же. — С. 191-192.

¹⁹ Там же. — С. 192.

²⁰ Лисяк-Рудницький Іван. Між історією і політикою. — Мюнхен, 1973. — С.156.

²¹ Yevhen Pyziur. Viacheslav Lyрyns’kyi’s Idea of Nation Building. — Harvard Ukrainian Studies, 1985. — Vol.IX. — P.325.

Предыдущая       Главная       Следующая